Знание-сила, 2002 № 02 (896)

Я думаю, и со многими из нас происходило нечто подобное, – подавленные инициативы и потенции обращались в духовные устремления. Все так или иначе заметили, что с началом перестройки многочисленные семинары и регулярные сборища разом сошли на нет. Кто-то (хотя бы на время) увлекся политикой. Кто-то уехал за границу. Многие вдруг поняли, что наконец-то можно работать и здесь, в России, завели собственное дело или просто кинулись зарабатывать деньги. Доктора наук переквалифицировались в бизнесменов не только потому, что у них не было вариантов выживания. Вернее было бы сказать, что, живи они в других обстоятельствах, они вообще не стремились бы в науку, а сразу выбрали бы бизнес.

Слава Богу, нашему поколению интеллигенции еще повезло: те, кому к концу 80-х было около сорока, успели самореализоваться. Вдруг востребованными оказались филологи, преподаватели иностранных языков, просто хорошие преподаватели; нашли себе место и те, кого интересует издательское дело. Один наш близкий друг, о котором всегда было ясно, что он чрезвычайно талантлив буквально во всем: за что бы он ни брался, уже недели через две он становился просто экспертом, будь то астрология или починка компьютеров, – так вот, он стал просто миллионером. Стал исключительно благодаря мозгам и организационному дару, создав фирму компьютерного обеспечения.

Как известно, мозгами Россия всегда была богата. Но у человека, занятого серьезным делом, увлеченного им, совершенно естественным образом остается меньше времени на «культурный досуг». Главное, однако, даже не это. Главное то, что теперь это время воспринимается именно как досуг, а не как основное наполнение жизни.

И в этом жизнь в России довольно быстро стала походить на жизнь в любой нормальной стране. Где самое главное – есть ли у тебя работа и дает ли она тебе возможность жить так, как ты хочешь. Некая программистка в России терпеть не могла свою работу. Уехав в Штаты, она, естественно, нашла себе место в компьютерной фирме. И вдруг оказалось, что работа ей нравится. «Как же так, – недоумевала ее оставшаяся в России сестра, – ты же ее всегда терпеть не могла, свою работу». «Да ведь теперь мне за нее какие деньги платят!» – был ответ.

Вряд ли кто-нибудь скажет, что именно работа составляла главное содержание нашей жизни.

И все же наше поколение, воспитавшись на этой заразе, на этой «роскоши человеческого общения», упорно продолжает в том же духе. Если не получается очно – то по Интернету. В переписке членов нашей прежней компании, сейчас рассеявшейся по всему свету, то и дело возникают коллективные обсуждения – нового фильма, последнего романа, театральной премьеры или новых направлений абстрактного искусства.

Один из персонажей Марка Адланова из романа «Пещера» (1935), яростный противник коммунистического строя в России, замечает: «В коммунистическом мире появится новая порода людей. Они, как рыбы на дне морей, приспособятся к невыносимому давлению…»

Наверное, мы и были такими рыбами – подвидом, который впору заносить в Красную книгу. Жизнь в пустыне или за полярным кругом не сахар, но если исчезает пустыня, а вместе с ней и ее эндемические виды, экологи начинают бить тревоту. В нашем случае бить тревогу бесполезно. Я не хочу обратно – всему свое время и место. «А все-таки жаль…»

Компьютеры везде и всюду

Бордо

На страже мира

… Отныне за положением на планете следит компьютер. Если где-то мелькает призрак гражданской войны, машина подает сигнал тревоги, и у политиков есть еще несколько месяцев, чтобы выправить ситуацию.

Это – вовсе не сцена из фантастического романа. Программа по имени «Conflict Barometer», придуманная двумя американскими учеными, действует уже сейчас. Каждый день она поглощает тысячи сообщений агентства «Рейтер», оценивает их смысл и сортирует по двумстам категориям. Потом, по статистическому распределению, ученые определяют напряженность в обществе, а также вероятность открытых вспышек насилия и репрессий в стране. В конце концов, компьютер вычисляет «потенциал конфликтов». Если он равен 100, то в стране все стабильно; если равен нулю, то потенциал исчерпан и в стране воцарился полный хаос. Критический уровень равен 85; после него начинаются беспорядки.

Чтобы проверить программу, ученые задним числом оценили политическое положение в семи различных странах за последние десять лет. Компьютер загодя, за шесть – девять месяцев, предсказал и гражданскую войну в Алжире, и стабилизацию в Перу. Насколько аерны остальные пять прогнозов, не сообщается.

Зато ученые предупреждают, что теперь, по их расчетам, на грани нестабильности оказались Таджикистан и Пакистан. Что касается последнего, то опрос, проведенный в октябре 2001 года Институтом Гзллапа, очень показателен: 83 процента пакистанце а относятся с симпатией к талибам, а американцев поддерживают всего 3 процента жителей.

Виртуальный зооаттракцион