Знание-сила, 2003 № 01 (907)

Лоренцо Лотто. «Мессер Марсилио и его невеста», 1523

Так оценивает ведущий российский демограф Анатолий Григорьевич Вишневский ситуацию, характерную для современной семьи – и европейской, и российской.

В беседе с нашим корреспондентом Ириной Прусс Анатолий Григорьевич рассказывает, как, на его взгляд, меняется семейная жизнь.

– Мы движемся в том же направлении, что и Европа, что и северные ее страны, только с некоторым отставанием. А кому-то кажется, что мы летим в тартарары…

– Сущность происходящего в современной семье, как мне представляется, состоит в разделении трех видов поведения; брачного, сексуального и прокреативного. Раньше, когда смертность была очень высокой и множество детей не доживали до возраста, когда от сами могли иметь детей, высокая рождаемость была неким императивом. Этот императив был закодирован в культуре. Только брак давал человеку общепризнанное право на сексуальную жизнь, только в браке могли рождаться дети – цепь нельзя было разорвать ни в одном звене. И регулировать рождаемость в развитых европейских странах начинали, не ставя под сомнение эту принципиальную слитность брака, секса и рождения детей, просто начав позже выдавать замуж своих дочерей.

Потом под сильным влиянием неомальтузианства рождение детей отделилось от удовлетворения сексуальной потребности, стало ясно, что они не так уж неразрывно связаны друг с другом.

– Раньше об этом не подозревали?! А знаменитые адюльтеры веселого XVII! века?Да и прежде заповеди о прелюбодеянии нарушались многократно, и это совсем не всегда приводила к появлению детей…

– Да, но это считалось предосудительным; так считали и те, кто нарушал эти заповеди. Теперь же была пересмотрена сама норма.

Каждый из этих трех видов поведения стал самостоятельным. Вступать или не вступать в брак – это одно; иметь сексуального партнера – это другое; иметь детей или не иметь – совершенно отдельное решение. Все это можно делать раздельно, по желанию что-то объединяя.

В основе этого процесса преобразования традиционной семьи лежит прежде всего ослабление демографической необходимости иметь как можно больше детей: резко сократилась и продолжает сокращаться смертность, для замещения поколений не нужно так многодетен «про запас». Ослабло и экономическое давление: семья перестала быть особой экономической единицей народного хозяйства.

– Значит, получается, не так уж не правы были мудрые женщины, поучавшие своих девиц на выданье: любовь – это одно, а брак – это совсем, совсем другое. Хочешь любить – люби, лучше всего мужа, но можно и еще кого-нибудь, если соблюдать приличия. Но семью не тронь. это святое, тут у тебя ответственность, тут своя роль, которую надо исполнять неукоснительно. Брак – это не только экономическая необходимость, это и социальный статус в обществе, это и будущее твоих детей. Разве сейчас не так?

– Сейчас именно это как раз и изменилось. Так было в старой традиционной многопоколенной семье: там любовь совсем не была главной ценностью. Главное – семейная солидарность большой семьи; и она требовала, чтобы внутренняя жизнь малой семьи, входящей в большую, постоянно приносилась ей в жертву. В наше время произошла эмансипация малой семьи. Она обрубила связи с большой и получила возможность сосредоточиться на своих внутренних отношениях. И то интимное, что составляло сущность этой внутренней жизни малой семьи, приобрело большую ценность. Ценность любви, которую европейская литература отстаивала несколько столетий. Раньше брак не по велению родителей был безнравственным, а теперь безнравственен брак без любви. Это дало возможность возвысить чувства, и это усваивается через культуру, через литературу, через саму жизнь.

В наше время брак оправдан по бол ьшому счету толькол юбовью или теплыми дружескими интимными отношениями, которые приходят ей на смену.

Л. Н. Толстой в кругу семьи. Ясная Поляна. 1887 г.

– А если такие отношения не сложились или оказались недостаточными, чтобы удержать рядом с тобой человекаг которого ты любишь, ты просто остаешься в одиночестве, верно? В 50 – 60-е годы, когда отступили проблемы физического выживания, Европа восстановилась после войны, люди немножко отъелись, сразу на первый план в западном искусстве вышла проблема некоммуникабельности. До нас она дошла в основном через фильмы великих итальянских кинорежиссеров. Была ли, по-вашему, эта проблема связана с кризисом семьи?