Знание-сила, 2003 № 04 (910)

За последующие полвека их наследники сделали огромный рывок вперед. В наши дни слова «генная инженерия» столь же привычны, как «ядерная физика», а прочитанный (хотя еще далеко не понятый) текст ДНК человека биологи сравнивают с клинописной библиотекой царя Ашшурбанапала. Тот дар судьбы историки освоили за полвека. Какой срок понадобится биологам для сходного подвига в своей ойкумене? Это пока открытый вопрос.

Вернемся теперь из 50-летней дали в сегодняшний день и оценим последствия тогдашних человеческих подвигов. Легче всего это сделать в области спорта, хотя бы на гималайских вершинах. То, что в 1950-е годы было под силу лишь большим командам из отборных альпинистов и стоило многим из них здоровья или жизни, то нынче стало полем соревнования маленьких профессиональных групп и даже отдельных личностей. Тиролец Райнхольд Месснер и поляк Ежи Кукучка стали первыми покорителями всех 14 земных гор, вздымающихся выше 8000 метров. Большую часть восхождений эти удальцы совершили в одиночку или вдвоем, а малые команды из трех-четырех альпинистов ныне берут прямым штурмом высочайшие гималайские стены в 3-4 километра высотой.

Так работает неформальная группа экспериментаторов на свежем стыке крупнейших континентальных плит Земли — Евразии и Индостана. Теоретическое осмысление этой работы также перешло в руки аспирантов от геологии. Матерые доктора наук смотрят глубже — и в пространстве, и во времени. Они пытаются восстановить по «ледоходу» континентов на поверхности земного шара всю его глубинную структуру, включая медленную конвекцию магмы между корой и ядром Земли, куда постепенно оседают самые тяжелые элементы и откуда в атмосферу поднимаются водород и прочие газы.

Расчеты специалистов убедили мир, что именно гравитационная дифференциация земных слоев обеспечивает нагрев земных недр и подвижность магмы. Незачем привлекать к этому делу радиоактивность тяжелых элементов, как пытались сделать физики в эпоху Резерфорда сто лет назад! Иное дело — Солнце: в нем гравитация лишь обеспечила сжатие и разогрев, необходимые для запуска гигантского термоядерного реактора, который вот уже 5 миллиардов лет согревает Землю и поддерживает жизнь на ней. Первую малую и неустойчивую модель Солнца физики зажгли на Земле полвека назад в виде ядерной бомбы. Можно ли построить на Земле столь же малую, но устойчивую и безопасную модель Солнца в виде термоядерного реактора? Ответа на этот вопрос нет в начале XXI века. Что-то будет дальше — хотя бы 50 лет спустя?

В постижении тайн жизни прогресс науки за последние полвека наиболее заметен. Образцовыми удачниками в этой области оказались патриарх Френсис Крик, его младший коллега и соперник Говард Темин и совсем уж дерзкая дама из Канады Линн Маргулис. Крику и его друзьям удалось путем тонких экспериментов и расчетов на компьютерах расшифровать химический код молекулы ДНК, то есть восстановить динамическую картину тех процессов, в которых огромная молекула воспроизводит себя либо синтезирует белки, необходимые для управляемой ею клетки в тот или иной момент их общей биографии.

А затем Темин сперва поставил под сомнение, а потом и опроверг основную информационную догму биологии, провозглашенную Криком и Уотсоном в 1953 году: ДНК — РНК— белок. Обычно биологическая информация движется в ЭТОМ направлении; но не будь ОБРАТНОГО движения, эволюция в высших таксонах земной биосферы стала бы чудовищно медленной, и ничего сложнее червей и моллюсков на Земле бы не возникло. Чтобы обеспечить обратную перестройку молекулы ДНК усилиями ее «дочери» РНК, нужен волшебный фермент РЕВ ЕРТАЗА. Говард Темин его открыл и понял его роль в клетке, а коллеги Темина вскоре синтезировали ревертазу в лаборатории и с ее помощью занялись вивисекцией древней молекулы ДНК.

Без этой хирургии величественный текст ДНК оставался бы неизвестен даже к началу XXI века, несмотря на всю мощь компьютерного парка. Если вспомнить библиотеку Ашшурбанапала, то матрицу ДНК можно уподобить древнейшим шумерским текстам с их строгой лексикой и чудовищной (на взгляд индоевропейца) грамматикой. Краткие тексты РНК аналогичны классической аккадской клинописи, а ревертаза служит необходимым словарем для диких эпигонов, «молекулярных биологов», никогда не видавших чуда молекулярной эволюции.

В рамках ученого сообщества биологов роль ревертазы сыграла Линн Маргулис, достойная наследница неукротимого духа Розалинды Франклин. Можно также назвать ее конструктивной разрушительницей примитивных эволюционных догм Трофима Лысенко. Тот не верил ни в какую генетику или кибернетику и потому пытался «воспитывать» живые компьютеры с помошью кнута, пряника и кувалды, почти так, как воспитывали его самого в крестьянском детстве. Линн Маргулис окончила настоящий университет. Там ее успешно воспитывали лекции профессоров и тексты учебников, то есть на уровне программирования компьютеров — железистых, кремнистых или углеродистых, это не важно.