Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Первая партия высланных уехала поездом в Ригу в конце сентября 1922 года, следом отправилась вторая партия поездом в Берлин. Из самых знаменитых в первой группе находился П.А. Сорокин, во второй — Ф.А. Степун. Еще две партии ехали двумя специально зафрахтованными немецкими пароходами "Обербургомистр Хакен", рейс из Петрограда в Штеттин 29-30 сентября, и "Пруссия", рейс 16- 17 ноября. Первый пароход вез более 30 московских и казанских интеллигентов (с семьями около 70 человек), в числе которых были Н.А. Бердяев, СЛ. Франк, С.Е. Трубецкой, ПА Ильин, историк А А Кизеветтер, писатель М А Осоргин и другие. На втором — 17 высылаемых петроградцев, с семьями 44 человека, среди них Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский.

В сентябре — октябре 1922 года была выслана и группа украинских интеллигентов, однако вскоре выяснилось, что в Чехословакии их с большим радушием встречают члены украинской националистической диаспоры, охотно предоставляют им университетские кафедры. Получалось, что высланные укрепляют ряды украинского националистического движения. После ряда препирательств с украинскими товарищами Политбюро ЦК РКП(6) согласилось с предложением руководителей компартии Украины заменить оставшимся высылку за границу на ссылку в отдаленные губернии РСФСР.

Подлежали высылке и инакомыслящие студенты. Их аресты проводились 31 августа — 1 сентября 1922 года. Но со студентами обращались гораздо мягче, чем с профессорами. Многие отделались тогда беседой в ГПУ, а высланным разрешалось вернуться через определенный срок.

Позднее, до начала 1923 года, за границу продолжали высылать представителей интеллигенции, по тем или иным причинам не попавших в общие списки, как, например, случилось с С.Н. Булгаковым. Но это уже была не масштабная операция лета — осени 1922 года.

Между прочим, к удивлению Политбюро, выяснилось, что некоторые государственные учреждения снабжали высылаемых мандатами на их представительство за границей: хотелось хоть как-то использовать специалистов. Чтобы пресечь эту практику, 12 декабря 1922 года Политбюро приняло специальное постановление.

"Без подготовки мы наглупим"

(Ленин)

"Т. Умилихт! У нас в этой области большое рвачество и кустарничество. У нас нет с отъездом Агранова лица, достаточно компетентного, который этим делом занимался бы сейчас".

Из заметок Ф.Э. Дзержинского после разговора с В.И. Лениным об организации высылки интеллигенции 4-5 сентября 1922 года

Ленин был большим энтузиастом высылок интеллигентов за границу. Он требовал их с таким жаром, что невольно начинаешь видеть за этим какой-то скрытый личный мотив, особую личную неприязнь к интеллигенции. Однако более массовых высылок не проводилось. Может быть, сыграло роль мнение Дзержинского, который в мае 1923 года в письме В.Р. Менжинскому высказался против таких акций (письмо, кстати, поражает неожиданной сдержанностью и гуманностью).

Зачем высылали? Почему потом перестали?

Ленин называл высылку заменой расстрела. В сущности, на фоне, скажем, дела В.Н. Таганцева, по которому за год до того, в августе 1921, был расстрелян 61 человек (в том числе поэт Н. Гумилев), по сравнению с предшествовавшим революционным террором и последующим сталинским, высылка за границу выглядит весьма гуманной. Вероятно, сыграло роль то обстоятельство, что как раз тогда правительство советской России добивалось международного признания. Ведь и по большому процессу эсеров вынесенные смертные приговоры были сначала отсрочены исполнением, а затем заменены пятилетним тюремным заключением.

30 августа в "Правде" было напечатано интервью, данное Л.Д. Троцким американской журналистке Луизе Брайант-Рид. Троцкий объяснял, что "те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они — потенциальное оружие в руках наших врагов. В случае новых военных осложнений мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность". Логично по-своему. Особенно если учесть, что высылались люди по одному лишь подозрению, не только без суда и следствия, но и без какой-либо конкретной вины. И если вспомнить, что самому Троцкому оставались считанные годы до собственного изгнанничества.

Интеллигенцию выслали. Страна лишилась этих людей, их умов, их трудов. Сами они, судя по всему, хоть и были оторваны от родной почвы, но уцелели физически. А те, кому удалось в 1922-м избежать высылки, погибли полтора десятилетия спустя в сталинском терроре. Уехавшие продолжали творить, преподавать, мыслить, писать и публиковать книги. Через эти книги они возвращаются сейчас в Россию.