Знание-сила, 2004 № 02 (920)

Заметим, что, одолев восточных тюрок, 30-летний Ли Ши-минь оказался перед выбором вроде того, какой встал перед 30-летним Александром Македонским, покорившим Персидскую державу: стоит ли продолжать завоевания? Этот вопрос много раз вставал перед великими полководцами: Пирром и Цезарем, Траяном и Хань У-ди, Ираклием и Тай-цзуном. Ответы бывали самые разные, в зависимости от обстановки. Александр пошел из Персии в Индию, потому что не мог остановить свою профессиональную армию: она бы взбунтовалась и погрязла в усобицах. Цезарь перешел Рубикон с согласия своих бойцов, потому что он хотел стать хозяином в Риме, а не только в Галлии. Траян остановился на Евфрате, потому что не надеялся удержать в повиновении разгромленную Парфию. Ираклий точно знал, что Персию он не удержит: не та ему досталась армия...

Как рассуждал в сходной позиции Тай-цзун, располагая опытом лишь одного предшественника: Хань У-ди? Тот послал армию далеко на запад ради "небесных коней", пасшихся в далекой Фергане. Кони попали в Поднебесную, но как только армия Хань покинула Западный край, его уроженцы забыли о существовании Сына Неба, а запомнили только Шелковый путь. В эпоху Тай-цзуна эта артерия работала без перебоев и очень выгодно для империи Тан: на запад шел товар, легко воспроизводимый трудом китайских крестьян и ремесленников, а с запада текло золото, которого всегда не хватает. Тай-цзун решил: на западе достигнуто идеальное равновесие, нарушать его не следует! Путешествия на запад, конечно, нужны — но не ради богатств, а ради знаний. С этим делом неплохо справляются дипломаты и разведчики, а еще лучше — буддийские монахи и странники-даосы.

Одним из первых указов молодой император отменил неудачное распоряжение своего отца: ограничить количество монахов в Поднебесной. Наоборот: пусть мудрепы-бессребренники проповедуют свою веру сколько угодно и кому угодно, а особенно — варварам, окружающим Поднебесную! Среди министров Тай-цзуна было немало даосистов; явных буддистов министрами не назначали, но владыка регулярно беседовал с ними обо всем на свете. Как иначе узнаешь, что творится в далекой Индии? Следует ли ждать оттуда посольств или торговых экспедиций? Если путь через Тибет или Гиндукуш доступен лишь самоотверженным отшельникам, то нельзя ли добраться в Индию по морю? Неустрашимый и любознательный ровесник Тай-цзуна монах Сюань Цзан совершил в 630-е годы такую "петлю" по суше и по морю. Он сообщил Сыну Неба, что берега Южных морей еще не освоены купцами и проповедниками. Вероятно, морской Путь Пряностей станет важной артерией после того, как буддийские царства появятся на Яве и Суматре, а также в устьях великих рек, чьи истоки соседствуют с истоками Янцзы и Хуанхэ. Цангпо, Иравади, Салуин, Меконг, Менам — эти волшебные имена звучали в ушах Тай-цзуна столь же заманчиво, как имена Рейн и Дунай, Нил и Евфрат — в ушах Цезаря и Траяна...

Через шесть веков после Рождества Христова эти имена волновали христиан не только в конфликтном и самоуверенном Константинополе. Столь же часто записки Цезаря и отчеты Траяна перечитывались в обнищавшем Западном Риме. Но, конечно, происходило это не на Форуме или Марсовом поле (там обыватели давно устроили огороды), а в тиши монастырей и папской канцелярии.

В 627 году здесь правит не столько живой человек (заурядный Гонорий I), сколько тень его великого учителя — Григория I. В год рождения пророка Мухаммеда этот патриций стал претором Рима и проявил себя отличным администратором. Но через два года богач отрекся от светской должности, устроил в своем дворце бенедиктинский монастырь, а сам стал в нем рядовым монахом. Конечно, в этом чине Григорий пробыл недолго: римские епископы использовали его знания и талант на поприще переговоров с восточными императорами. Юстин II, Тиберий, Маврикий, Фока — все эти владыки презирали опустившийся Рим и не собирались защищать его от варваров. Значит, Рим должен спасать себя сам — путем настойчивой, самоотверженной проповеди слова Божия среди наивных варваров! Их моральный облик оставляет желать много лучшего и после крещения (тому свидетель — епископ Григорий Турский); но христианские базилевсы в Константинополе ведут себя ничуть не лучше. В 590 году Григорий был избран епископом Рима и принял титул "раб рабов Божьих". Не так уж скромно звучит, если учесть слова Христа: "Кто хочет быть первым между вами, тот будет вам рабом!"