Знание-сила, 2004 № 04 (922)

В конференц-зале ученого дома над головами людей взлетали их вопросы, как воздушные шары, надутые уплотненной пустотой. Они летели на сцену. Там сидел или стоял, не помню, Иоселиани. Некоторые шары он пропускал, они пролетали мимо. Некоторые брал в руки и прокалывал, или они сами лопались. Когда пустота, сжатая оболочкой, высвобождалась, раздавался хлопок. Пустота возвращалась во всеобщее ничто. Иоселиани пожимал плечами. Его спросили, что он любит. Он ответил: «Я люблю пить вино». Надо хотя бы немного знать Грузию, чтобы оценить этот ответ. Потом показали фильм «Пастораль».

Я подумал тогда, что для него делать фильмы — единственная возможность сохранить себе жизнь среди людей. И еще, что у меня к нему нет вопросов. И сказать ему нечего. Я не подошел к нему. Просить о том, что мне было крайне важно, посчитал бессмысленным. Обремененный своим, он меня бы не понял. И сейчас думаю, что поступил тогда правильно.

В сущности, то был еще один урок для меня: человек сам в себе и тот же человек во мне — не одно и то же. Разные персонажи, хотя у них и одинаковое имя. Иоселиани в себе был далек от меня. В атмосфере, заполненной пустыми надутыми шарами, я не был уверен, что он не спутает меня. Еще налепит на меня наотмашь маску, от которой потом не поймешь, как избавиться. В той атмосфере он был закрыт наглухо. А другой атмосферы не было.

В то же время этот человек отдавал себя в своих фильмах всем, кто пожелает. Отдавал бескорыстно, без утайки, с аристократической щедростью. Всем, значит и мне. Я принял подарок. Так во мне появился тот Иоселиани, в создании которого я разделил авторство с живым человеком, не спрашивая на то его соизволения. Столь же реальный, как и живой. Этот человек был открыт ко мне. В общении с ним препятствий не было. Я понял, чтобы решить мои собственные проблемы, мне не надо обременять живого Иоселиани. Достаточно обратиться к персонажу, он мне поможет. И тогда я принял решение ехать к персонажу Иоселиани в Тбилиси, понимая, что, в общем, неважно, попаду я к нему реально на работу или нет. Важно, что жизнь, изменив внешнее (не внутреннее) направление, получит новое качество, которое мне было нужно.

Миша Бермант работал, как и я, у Шаталина. Он знал о моих планах. Судьбе было угодно, чтобы он познакомил меня со своим другом юности Муртазом Бабунашвили. Тот был проректор по науке в Институте управления народным хозяйством Грузии. Он бывал в нашем отделе, участвовал в научных конференциях, которые проводил Шаталин. Он откликнулся, взялся помочь. Знакомство с ним я отношу к цепи реальных событий, происшедших в моей жизни благодаря созданному мной персонажу Иоселиани.

В марте восьмидесятого я закончил монографию «Детерминационный анализ» и сдал ее Владимиру Левантовскому в Главную редакцию физико-математической литературы издательства «Наука». Ее не было в официальных планах. Рекомендации нобелевского лауреата Леонида Канторовича и Станислава Шаталина помогли, чтобы ее приняли в печать. А когда наступила осень, я уволился из института, сел на поезд и уехал в Тбилиси. Муртаз ждал меня на перроне. Был стол у него дома, мы сидели, а потом меня унесли в больницу на носилках без сознания. Прямо за столом у меня открылось сильнейшее желудочное кровотечение, много крови было потеряно. Тбилиси начался с больницы и капельницы. Мудрое начало. Только к Новому году я появился в институте, как тень. С пониманием и щедростью, за которые я буду благодарен ему всю жизнь, Муртаз помог мне прожить в этом чужом для меня городе почти год, как я хотел. Год жестокий и щедрый. Его я ни за что не согласился бы вычеркнуть из своей жизни или заменить каким-нибудь другим.

Горячий хлеб

Иоселиани не было, той осенью он уехал в Париж и остался там. Но это уже не имело никакого значения. Я скоро понял, что даже если бы он был в Тбилиси, у меня не было никаких шансов попасть в пространство, где совершалась обыденная работа над съемками его фильмов. Одно то, что маленькая восьмиметровая «дворницкая под крышей», которую мне выделили для ночлега, находилась в институте, где работал Муртаз, создавало вокруг меня облако персонажей, среди которых, как оказалось, наряду с нормальными людьми были и отъявленные мерзавцы. Маску одного из них на меня однажды налепил персонаж из фильма «Георгобистве». Еще с одним я познакомился благодаря другому симпатичному человеку, кинорежиссеру, работавшему с Тенгизом Абуладзе. Что там внешняя власть! Все в нас.

Встреча не состоялась. Но то, что мне было нужно, как воздух, Иоселиани дал и без того. Он приоткрыл передо мной отношения Грузии с виноградной лозой, обвивающей крест в руке святой Нины. Подарил встречи с Шуриком Галустовым, Вовой Садовским, Юрой Чикваидзе, Эдиком Менабде, Еленой Надирадзе, Дато Бухрикидзе, Лией Асанишвили. Привел меня к аромату жареного лука, легким звукам кем-то задетых клавиш над улочками под Мтацминдой. Благодаря ему я чуть-чуть узнал Грузию, свою родину. Я родился в 1943 году рядом с устьем реки Риони, в землянке возле села Кулеви. Прожил там три месяца.