Знание-сила, 2004 № 09 (927)

В конце XVI [ века Франция была образцом для других европейских держав: безграничная и неоспоримая власть короля, послушная знать, покорный народ. Впоследствии авторы исторических романов выделяли эту эпоху, время интриг и запутанных любовных приключений. Все представляли придворную жизнь королевской Франции как бесконечный и расточительный праздник.

В 1939 году, перед началом мировой войны, известный немецкий социолог Норберт Элиас закончил подробный и обобщающий труд "О процессе цивилизации", где были представлены неожиданные выводы о роли придворного общества и самого Людовика XIV в истории европейской культуры. После падения нацистской диктатуры исследования Элиаса получили широкую известность: на взгляд немецкого социолога, придворное общество позволяет понять, как возникает "позиция единоличного властного господства", а все помнили, с каким восторгом в Германии приветствовали Гитлера. Главная проблема, по мнению Элиаса, определить, как повседневная культура: сумма взглядов, обычаев привычек, ритуалов — заставляет повиноваться, сгибаться в поклоне, создает особый тип отношения людей к власти. Многочисленные факты, которые традиционно признавались незначительными ("фоновыми"), могут стать главными "инструментами" властного господства.

Рене Антуан Уасс. Людовик XIV на коне

Укрепляя свою власть, Людовик XIV использовал старинный образец "патримониальной монархии", когда правитель устанавливает политическую власть в стране по образцу патриархальной большой семьи. "Король-солнце" переехал из Парижа и устроил новый центр королевской власти, огромный "дом короля", дворец в Версале. Современники признали поступок короля мудрым и правильным. В XVIII веке авторы знаменитой "Энциклопедии", просвещенные и либеральные, писали в ней, что король постарался привлечь ко двору знатных дворян, которые привыкли находиться в отдалении от Парижа, среди "народа, привыкшего им повиноваться".

Художники любят изображать дворцы и парки Версаля пустынными, но в XVII веке это было место шумное, перенаселенное. Один из придворных вспоминал, что за десять лет ни разу не ночевал вне королевского дворца и за сорок лет только несколько раз бывал в Париже. Герцог Сен-Симон, автор знаменитых мемуаров, писал: "Король следил не только за тем, чтобы знать собиралась при дворе, он требовал этого и от мелкого дворянства. Во время "посещений", во время обеда он всегда замечал каждого. Он был недоволен знатными, которые не все время проводили при дворе, еще больше теми, кто появлялся при дворе редко, а в полной немилости были те, кто никогда при дворе не показывался. Когда кто-нибудь из них что-то просил, желал, король произносил: "Я его не знаю!" Приговор был окончательным". "Король не запрещал поездки дворян в их имения, но здесь следовало проявлять умеренность и осторожность" — объяснял Сен-Симон.

Постоянное пребывание при дворе множества дворян позволяло собрать всех, кто мог проявить строптивость и даже возглавить мятеж. Но со временем политика усмирения переросла в политику утверждения деспотической власти. Был определен убедительный порядок доказательства, что король резко возвышается над дворянами. Это вполне отвечало культурным традициям французской знати.

Для дворян Франции XVII века представление о равенстве людей было странным, просто не понятным. В доме дворянина существовали только господа и слуги. Между ними возникали иногда доверительные отношения, но их социальные роли были определены с рождения раз и навсегда. Авторы "Энциклопедии" в духе нового времени решили назвать слуг "свободными людьми", но тут же согласились, что старый обычай более жестоко наказывать слуг за кражу оправдан. Это наказание за "злоупотребление доверием".

Утренние "посещения" короля были зеркальным отражением обычаев того времени: вельможи (доверенные слуги) в доме господина ожидают его пробуждения и готовы выполнить поручения. Если господин выделял их особо, они были допущены к утреннему туалету.

Обычай этот король повторял каждый день. Не следует удивляться, что его видели в ночном белье: не было тогда буржуазной стыдливости, и знатные особы разговаривали со слугами, не стесняя себя ничем.

Все поступки и жесты короля полностью отвечали всем образцам культурной традиции. Как и фаворитки короля, которые никого не удивляли: семейные добродетели были в почете только в быту буржуазии. Кроме всего, выбор любовницы короля осложнял интригу, усиливал многочисленные склоки и взаимные упреки придворных.

Власть всегда окружена символами престижа и потоками привилегий. Абсолютная власть в этом занятии превосходит иные формы властных отношений: правитель устраняет личную инициативу и все необходимое распределяет сам.