Знание-сила, 2004 № 12 (930)

Следует отметить, что Майр является еще и одним из лучших научно-популярных писателей среди ученых XX столетия. Особым уважением читателей, критиков, коллег пользуется его книга "Развитие биологической мысли", выпущенная им в 1982 году. Здесь соединяются жизнеописания ученых с кратким критическим изложением их теорий.

Ниже приведено "синтетическое" интервью Эрнста Майра, составленное из фрагментов его бесед с корреспондентами журнала "Spiegel" и газеты "Die Welt". Наш год начался со споров вокруг Дарвина (смотрите "ЗС", 2004, № 1), продолжился ими (2004, № 8), а заканчивается размышлениями о жизни, о науке, о человеке одного из крупнейших дарвинистов XX века.

— Что вы чувствуете, когда вас величают "Дарвином нашего времени" ?

Майр: — Как можно отказываться от такого лестного титула? Пусть это звучит слегка напыщенно, но я не знаю никого из современных ученых, кто бы лучше меня разбирался в тонкостях эволюционной биологии. Меня однажды спросили, кто на втором месте. Это привело меня в замешательство. ведь, честно говоря, нет никого, кто так уж составлял бы мне конкуренцию.

— Каков ваш важнейший вклад в развитие теории эволюции?

Майр: — Формулировка самого понятия "биологического вида" как "репродуктивного сообщества". Далее, теория образования видов. Дарвин по этому поводу мало что сказал. В 1942 году в своей книге "Систематика и происхождение видов" я описал географическое образование видов. Это значит, что популяции одного и того же вида, разобщенного географическими барьерами, начинают развиваться изолированно друг от друга.

— Почему идеи Дарвина буквально за один день стали популярны?

Майр: — Тут нужно различать. Идея Дарвина об изменчивости видов была очень быстро принята всеми. Но его рассуждения о том, как это происходит, например о естественном отборе, о том, что виды меняются постепенно, без неожиданных скачков, или утверждение, что виды могут расщепляться, еще долго встречали в штыки.

— Почему?

Майр: — Генетиков и систематиков разделяла пропасть. Это чрезвычайно задержало развитие биологии.

В оформлении статьи использованы скульптуры В.Т. Бреля "Выходец из моря" (вверху), "Явление судьбы" (внизу)

Дарвинизм — единственная крупная научная теория, пережившая XIX век.

Странно, что мы с отвращением относимся к евгенике — единственному методу, который мог бы привести к генетическому улучшению человека. 

— Стивен Джей Гоулд до последних дней жизни выступал против теории постепенных изменений.

Майр: —Да, и его теория прерывистого равновесия (сторонники этой теории, предложенной в 1972 году, считают, что процесс образования видов протекает в короткие периоды геологического времени и сменяется длительными фазами стабилизации. — А.В.) была основана на моей работе 1954 года. Действительно, если популяция очень мала, могут наблюдаться быстрые ее изменения. Но внезапное изменение видов — все-таки исключение из правила.

— Но вернемся к Дарвину. Выходит, он не разъяснил все вопросы эволюции?

Майр: — Имелись две важнейшие проблемы. Во-первых, непонятно было, почему растения и животные могут так хорошо приспосабливаться к окружающей среде. Во-вторых, почему возникло так много видов мух и бабочек, слонов, кактусов и колибри?

— Ответы на эти загадки вы нашли в рамках "синтетической теории".

Майр: — Нет, они были решены раньше, по отдельности. Генетики выяснили, что механизм приспособления основан на мельчайших мутациях, происходящих из поколения в поколение, — так была решена первая загадка. Но многообразие видов этим нельзя было объяснить. Тут вперед продвинулись систематики. Они сравнили популяции животных, проживающих в разных условиях обитания, и констатировали, что вид может распадаться на два новых вида, если область распространения популяций разделит непреодолимая преграда, например, море, горы или даже река (последнее относится только к мелким видам животных).

— И вы связали одно с другим?

Майр: — Я и мой друг Добржанский. Мы констатировали: то, что делают генетики, и то, что знают систематики, великолепно подходит друг к другу. Нужно было лишь состыковать эти теории. С тех пор в теоретическом корпусе биологии ничего не изменилось. И это несмотря на то, что каждый год появляется какая-нибудь книга, критикующая основные тезисы дарвинизма. Пока безуспешно.

Жизнеспособность дарвиновской теории и впрямь изумляет.

— Сразу после появления синтетической теории эволюции вашу науку потрясла еще одна революция — молекулярная...

В оформлении статьи использованы скульптуры В.Т. Бреля "Звездочет"

"В биологии все обретает смысл только в свете эволюции".