Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Посмотрим, что происходило в последние десятилетия в Юго-Восточной Азии. Иностранные кредиторы без конца давали деньги азиатским правительствам и компаниям; те, не будучи в состоянии выполнить свои обязательства, разорялись — кредиторы описывали, изымали их имущество, появлялось множество безработных и так далее. Если не соглашаться с тем, что кредиторы имеют право потребовать назад свои деньги, то мы приходим к полному беспорядку. И если люди в Корее или Таиланде не смогли вернуть долги, то с точки зрения чисто капиталистической логики (а американская логика чисто капиталистическая) очень трудно объяснить, почему вдруг надо всем миром прийти к ним на помощь и их спасать.

Е. М. Корнеев.

Породы, обитающие в России; 2862 г.

Американизация и европеизация мира — два противоположных процесса. Если за 80 лет европейцы сумели «экспортировать» 60 миллионов человек в другие страны, Америка, наоборот, стала страной иммиграции.

Свобода торговли — это замечательный лозунг, и американцы, безусловно, здесь лидеры: ни в Европе, ни тем более в Японии нет таких низких торговых таможенных тарифов, как в Америке. И свобода перетока капиталов — тоже замечательная вещь. Но как быть с теми, кто бездумно вливает капиталы в рискованные проекты, и с теми, кто бездумно занимает деньги на рискованные проекты? Они должны нести ответственность. И нет ничего удивительного, когда речь идет о людях: их ответственность оговорена и предусмотрена законодательством всех стран — каждой по-своему, но всех стран с рыночной экономикой.

Но если речь идет не о людях, а о странах?

Института банкротства в рамках международной системы экономических отношении не существует. Как только возникает проблема банкротства, допустим, половины крупных фирм в Южной Корее, экономические вопросы тут же превращаются в политические. Что такое Южная Корея для Америки? Это место пребывания американского контингента в 140 тысяч человек, стоящего по 38-й параллели. Рядом - Япония, Китай, пролив в Тайване, сопряженные с этим стратегические интересы и т. д. Обанкротить страну невозможно: у нее есть суверенное правительство, которое не допускает вмешательства извне. По корейским законам компании не могут быть проданы американцами за долги.

Происходит — уже произошла — глобализация торговли, финансовых, информационных потоков. Не происходит глобализации политической, и в этом мы отступили назад по сравнению с началом XX века. Британская империя была таковой на самом деле, и переселение гражданина империи, допустим, из города Шеффидд в какой-нибудь город Ахмадобад рассматривалось как движение населения внутри единой нации и всерьез ничем не ограничивалось. Сегодня за пределами своих границ живут около 1,5 процента мирового населения, а в Европе, где нет никаких ограничений на передвижение, — около 2 процентов. В начале же XX века из Европы ежегодно уезжал 1 процент населения, в пределах жизни одного поколения это было уже 10 —15 процентов.

Сегодняшняя глобализация по своим предпосылкам, методам, подходам и результатам — заведомо непредсказуемая игра, в которой нет центрального регулирующего элемента. А он был в XIX веке, в начале XX, он есть и сегодня в каждой отдельной стране, какая бы разнузданная рыночная экономика там ни была. В самой свободной американской экономике есть федеральный бюджет, есть федеральная резервная система, система исполнения наказаний и так далее — есть определенная упорядоченность. Современный мир — беспорядочная система, и глобализация в американском ее варианте сделала многое для того, чтобы он стал еще более беспорядочным. Потому что субъекты глобализации — крупнейшие транснациональные компании. Даже относительно крупным государствам трудно противостоять воле корпораций, поэтому в мире нет ни реального центра власти, ни контроля за развитием ситуации.