Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Сталин долго и витиевато рассуждал о роли ГПУ или ЧК, но ничего по существу вопроса не ответил. А ведь речь шла о сосредоточении в одних руках следствия, суда и исполнения приговора — именно с этим явлением мы встречаемся в романе «Мастер и Маргарита». Но Булгаков расширяет рамки темы, выходит на глобальные общечеловеческие проблемы и, как всякий большой писатель, создает произведение, волнующее людей, заставляющее их размышлять над очень многими аспектами человеческого бытия.

Почему все-таки Пилат?

И почему главным героем романа Мастера является именно он. а не Иешуа Га-Ноцри: Мастер же прямо говорит, что роман о Понтии Пилате?

Да потому, что для Булгакова было важно рассмотреть не евангельский сюжет, а злободневную, кошмарную в своей обыденности проблему — по всей стране шли повальные аресты и казни при полной незащищенности человека. Дело не столько в том, что все карательные функции сосредоточены в руках Пилата (читай — ГПУ), а в том, что он выносит заведомо неправосудный приговор, зная о невиновности подсудимого. И для писателя это — явление, а не единичный случай, имеющий свою аналогию в евангельских сказаниях.

Вопрос Воланда — о чем роман? — чисто риторический: прекрасно зная лаже его содержание, он, продолжая свою игру, спрашивает. «О чем, о чем? О ком?.. Вот теперь? Эго потрясающе! И вы не могли найти другой темы?» Причем Воланд умышленно делает рокировку — Мастер говорит, что роман о Понтии Пилате, и тогда Воланд должен был бы спросить: о ком, о ком? О чем? Но он на первое место ставит именно «о чем», как бы подчеркивая, что речь идет о явлении, а не о персонаже. И слова «Вот теперь?» есть констатация того, что взяться сейчас за эту тему, значит подвергнуть себя страшной опасности, и участь Мастера об этом свидетельствует с непреложной очевидностью. Не ограничиваясь этими «наводками», писатель дает читателям и вполне откровенное указание, практически открыто говоря о том, что скрывается за якобы романтической историей. Не случайно же критики, обрушившиеся на Мастера, требуют «ударить, и крепко уварить, по пилатчине и тому богомазу, который вздумал протащить ее в печать». Заметим, не по «иисусчине», хотя автор обвиняется в попытке «протащить в печать апологию Иисуса Христа». Но термин «пилатчина» возникает не в романе Мастера, а в его рассказе Иванушке, то есть введен уже самим Булгаковым.

Итак, «пилатчина» — общественное явление, широко распространенное в стране, терзаемой сталинским режимом, и суть его — расправа с невиновными людьми, уничтожение их по тем или иным «соображениям», подоплека которых известна только тирану.

В своем предисловии к однотомнику, вобравшему в себя три булгаковских романа, Константин Симонов пишет: «В повествовании Булгакова о Пилате и Иешуа рассказано о земных делах и земных людях. Булгаков принципиально далек от поверхностных исторических аналогий. Он всегда брезговал этой литературной дешевкой». А если аналогии не поверхностны? Об этом Симонов умалчивает, не желая развивать эту тему, так как дело происходит в 1973 году, когда цензура еще всесильна, а исторические аналогии в романе, увы, есть, и внимание от них надо было отвлечь. А что было на уме у автора, можно увидеть по ранним черновикам, где фигурировала убранная впоследствии частушка: «Как поехал наш Пилат на работу в Наркомат». Наркомат — это по-нынешнему — Министерство. И работать мог Пилат только в одном Наркомате — Наркомате внутренних дел, сокращенно — НКВД, он же ЧК, он же ГПУ, он же в будущем КГБ.

Рисунок Булгакова

М.А. Булгаков, 1929 г.

А ведь за этим ясно просматривается аспект временной — все, что происходит в романе как бы Мастера и на страницах романа самого Булгакова происходит в одно и то же время, и одновременность эта ощущается на каждом шагу. Уже на первых страницах Воланд задает масштаб времени: «Как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу». Но ведь и две тысячи, отделяющие события ершалаимские от московских, тоже срок смехотворный. Ну вот, например, в Москве 1984 года (беру именно тот год потому, что тогда Пасха совпала с днем рождения Ленина) гаишники прекрыли движение транспорта (кроме автобусов) на всех шоссе, ведущих к кладбищам, по той причине, что когда-то в Ершалаиме распяли известного нам всем человека!