Знание-сила, 2008 № 11 (977)

Наука видеоэкология вот уже почти двадцать лет (с 1989-го, между прочим, года) не устает напоминать, насколько все названное противно естеству. Природа, говорят видеоэкологи, любит плавные, округлые линии, мягкое гармоничное разнообразие — а эдакая агрессивная видеосреда ни к чему, кроме болезней — нервных, психических и вполне себе даже физических (близорукости, например) — привести по определению не способна. Кстати, криминогенную обстановку она тоже, говорят, обостряет.

За преступность в спальных районах больших городов именно их монотонная прямоугольность, как предполагается, несет изрядную часть ответственности. Звереет человек от прямоугольности.

Да, конечно, само появление видеоэкологии (и сестры ее — аудиоэкологии) как типа рефлексии — симптом того, что среда обитания для нынешнего человека, в норме вообще- то, подобно дыханию, не слишком замечаемая — стала ощущаться как отчетливо некомфортная.

Однако ж эта самая среда — полная грубых, дисгармоничных зрительных и звуковых раздражителей — воспроизводится с таким упорством, с таким постоянством, что это само по себе наводит и еще на одну мысль: человеку это зачем-то надо. И вряд ли только затем, чтобы создатели рекламы зарабатывали таким образом деньги. Самое интересное начинается, если задуматься, почему они зарабатывают эти самые деньги, производя продукт именно с такими характеристиками. Почему именно такой продукт массово и повсеместно — буквально на каждом углу — востребован.

Если бы все сводилось только к дискомфортности, если бы воздействие такой какофоничной и — правы видеоэкологи — отчетливо агрессивной среды было исключительно разрушающим и больше ничего — рано или поздно включились бы какие-то достаточно действенные защитные механизмы самой цивилизации, которая ведь все-таки продолжение и проекция нашего собственного тела с его характеристиками, — о душе уж и не говорю. Рано или поздно (причем скорее рано) культура с цивилизацией попросту выпихнули бы весь этот видеошум и аудиосумбур на свою далекую периферию. Однако подобного не только не происходит, а даже напротив: все названное помещается как раз в самом ее центре. По крайней мере — в географическом.

Насколько все это изнашивает и разрушает человека — отдельный вопрос, и ответ на него, в общем-то, очевиден. Конечно, изнашивает, конечно, разрушает. Но, видимо, есть нечто более важное, за что человеку — по крайней мере сейчас — не жаль заплатить такую цену.

Что оно такое — сразу и не скажешь, но предположить, конечно, можно.

Очень похоже на то, что нынешний человек испытывает стойкую потребность в агрессивном воздействии на себя, в том, что буквально на каждом шагу взламывает его пределы и защитные оболочки. Впору даже говорить о своего рода зависимости от такого воздействия. Более того: человек «цивилизации комфорта», скорее всего, не отдавая себе в этом сознательного отчета (да мало ли в чем мы его себе, в конце концов, не отдаем!) — нуждается в постоянно воспроизводящемся чувстве незащищенности. Оно, конечно, и без того есть — но одно дело, когда оно есть само по себе и застает нас врасплох, и совсем другое — когда подтверждается добровольно.

Мы — цивилизация незащищенных. Мир людей без кожи (отсюда — и навязчивое стремление к комфорту, и вызывающая типовые упреки типовая же бесчувственность человека современных обществ: бесчувственность — характерный побочный эффект обостренной чувствительности).

Так вот: мы создаем себе такую среду, чтобы учиться защищаться.

Человек современных западных обществ формирует среду своего обитания — и визуальную, и звуковую в том числе — как раз под себя. То есть поступает в точности так же, как во всех цивилизациях с начала мира. Только на сей раз это — среда, не гармонизирующая, не успокаивающая, но выводящая из оцепенения, задающая созерцателю жесткую динамику, приучающая к необходимости реагировать — и быстро — на неожиданное, на то, что не укладывается в заготовленную заранее логику. Далекая от всякой гармонии визуальная среда (в этом смысле все равно — скудная или агрессивно-избыточная), какофоничное аудиопространство — постоянный тренинг для современного человека. Выводя, выбивая его из формы — она заставляет его эту форму воспроизводить: держит его в ней. Человек сегодня создает себе такое окружение, чтобы то, в свою очередь, создавало, дрессировало его: делало его таким, каким он должен быть, чтобы соответствовать постиндустриальному обществу с его цивилизацией — чтобы он попросту мог здесь выжить. Круг несколько замкнутый, несколько порочный, но, вероятно, ничего не поделаешь.

Современный человек испытывает себя дисгармонией на прочность, на цельность, на способность к самостоятельной выработке смысла, наконец, как раз для этого заведена бессмыслица. Вы спросите, выдерживает ли он это испытание? Но этот вопрос так устроен, чтобы постоянно оставаться открытым.

Учителям не хватает общения