Знание-сила, 2008 № 12 (978)

После того как прочитал несколько учебников по квантовой механике, ты видишь, что это рассуждение (которое изложено, конечно, очень схематически) перефразирует те рассуждения, с помощью которых создатели квантовой механики шли к формулировке своих концепций. И в самом деле, хорошо, когда выводы теории допускают экспериментальную проверку. Отлично, когда теорию можно детально проверить экспериментом, а, на худой конец, сойдет и то, что теорию можно попытаться опровергнуть. Все дело в мере. Честно говоря, не приходилось видеть физиков, зачитывавшихся книгами Поппера — хватает впечатлений и из обычных учебников и монографий по физике. Что приходилось видеть — так это, скажем, биологов, начитавшихся Поппера и рвавших на себе волосы, утверждая, что только физика — настоящая наука, а вот биологи до сих пор с понятием вида разобраться не могут.

Конечно, неплохо, когда твою науку хвалят соседи, однако в данном случае похвала кажется совершенно необоснованной. Возможно, логическая структура физики получше проработана, чем логическая структура биологии, но дело тут, вероятно, в том, что физика интересуется более простыми и примитивными явлениями, чем биология. Если покопаться поглубже, то выясняется, что и физика далеко не укладывается в высокие стандарты, которые предъявляются Поппером. Многие фундаментальные утверждения физики трудно прямо соотнести с экспериментом. Например, квантовая механика в своем логическом, а не историческом изложении начинает с утверждения, что ее фундаментальным объектом является какое-то комплексное гильбертово (то есть, в частности, бесконечномерное) пространство состояний, а вовсе не привычное наше трехмерное. Мало того, что само осознание смысла этого утверждения требует, как минимум, трех лет усиленной работы по овладению математическим аппаратом квантовой механики (я и не пытаюсь здесь объяснить, что это такое), совершенно не видно, как его можно проверить опытным путем. В эксперименте же речь идет о проверке достаточно далеких следствий этого утверждения.

Что касается фальсифицируемости, то физики, разумеется, многократно предлагали неудачные гипотезы, которые не выдерживали экспериментальной проверки. Далеко не всегда при этом они отказывались от своих представлений, а во многих случаях подкручивали что-то в своих теориях и подгоняли результат к эксперименту. Когда груз экспериментальных проблем станет достаточно тяжелым для того, чтобы оправдать решающий шаг — отбросить обветшавшую теорию и принять новую — заранее не скажешь и из работ Поппера не узнаешь.

Все это, как мне кажется, правда, но не вся правда. Действительно, физики время от времени узнают от философов важные вещи. Просто это не совсем то, что, по мнению самих философов, интересно в философии для физиков. Мне кажется, что здесь лучше пояснить ситуацию на примере, а пример легче выбрать из известного тебе лично материала. Поэтому я расскажу об отношении к философии своего учителя, замечательного советского физика, одного из руководителей советской ядерной программы трижды Героя Социалистического Труда академика Я.Б.Зельдовича.

Яков Борисович был сыном своего времени, и его трудно представить себе зачитывающимся трудами, скажем, Канта или того же Поппера. Однако в беседах со своими учениками и сотрудниками он неоднократно приводил как один из основных методологических принципов науки следующее изречение украинского философа, просветителя и поэта Григория Сковороды (1722 — 1794): «Задача науки — сделать трудное ненужным, а нужное нетрудным». Это же изречение (с легкими редакционными изменениями и без указания авторства) встречается и в воспоминаниях о других известных ученых того времени (например, о Тимофееве-Ресовском) и, вероятно, входило в общий круг неформальных методологических установок этого круга ученых. По очевидным причинам эта цитата не проникала в печатные тексты книг и статей, написанных при жизни Зельдовича, однако ученики с удовольствием включили любимую цитату в посмертно вышедшие книги и позднее широко использовали ее в своей практике преподавания.

Зельдович был человеком высокой культуры, так что в его книгах и статьях можно найти упоминания различных философов. Например, в его работах цитируются Аристотель и другой античный философ, Секст Эмпирик. Однако знакомство с окружающим текстом не оставляет сомнений в том, что функция этих цитат состоит в облегчении восприятия трудного для понимания текста и развлечения читателя. Цитата украшает сложный текст и не несет никакой методологической нагрузки. Фактически эти цитаты вставлены в текст молодыми соавторами Зельдовича. Он не возражал против использования этих цитат, но не более того. Однако цитата из Лермонтова (жена «магнетизировать начнет, и счастлив муж, коли уснет») во введении к одной из книг 80-х годов приведена самим Зельдовичем и имеет определенную смысловую нагрузку: это по необходимости скрытый выпад против так называемых народных целителей, использовавших научные по виду приемы, имевшие успех у тогдашнего руководства страны.