Знание-сила, 2009 № 01 (979)

В течение нескольких лет я совмещал журналистскую деятельность с президентствованием в фонде «Дух науки», созданном для того, чтобы как-то помочь отечественным ученым, оказавшимся в первые годы перестройки в особо бедственном положении, главным образом, тем из них, кто работал на границах между различными науками и в силу этого вообще не мог рассчитывать на какую-либо поддержку, поскольку для всех финансирующих организаций был «не по тому министерству». А ведь именно пограничные исследования вести особенно трудно — и особенно перспективно. Так вот фонд стремился помешать таким исследователям уйти в бизнес или в таксисты, чтобы не дать заглохнуть духу науки — отсюда и его немного странно звучащее название. (Он неспроста назывался так: «Дух науки» — по-английски «Spirit of Science», сокращенно SOS, «Save Our Souls», то есть всем известный, хотя ныне и отмененный международный сигнал бедствия.) Кроме того, я параллельно служил обществу на посту председателя московского отделения Международного фонда истории науки.

Таким образом, и сама наука, ее прошлое, настоящее и будущее, и те, кто ее делает, делал или собирается делать, никогда не были мне безразличны. Как не оставляли меня попытки сделать мир науки понятным и любимым теми, кто науку не делает. Иными словами, популяризация науки — и моя профессия, и образ жизни.

Только на очень короткое время отклонился я от главной линии своей жизни, когда работал в благотворительном фонде «Культурная инициатива», учрежденном известным американским миллиардером Соросом. Общение с различными выдающимися во многих отношениях людьми, в первую очередь с такой неординарной личностью, как сам Джордж Сорос, позволило мне накопить некоторый опыт в том, как превращать планы и проекты в реальность, приобрести некий дух прагматизма, дотоле у меня вовсе отсутствовавший. И вот однажды очень простая и абсолютно естественная мысль пришла мне на ум. Как глупо и непрактично вел я себя всю свою жизнь, когда изучал все последние достижения науки, исследовал самые тонкие связи между ними, — а именно этим я, как научный журналист, и занимался, — и почему-то не использовал все это богатство в своей профессии, чтобы сделать свой труд базирующимся на науке и тем самым более эффективным. Мы стремимся познать законы Природы, но сама Природа постоянно ставит нас в положение морских свинок, делает объектами своих никогда не прекращающихся экспериментов: она подбрасывает людям некие намеки и смотрит, насколько они умны, насколько способны воспользоваться открывающейся возможность понять нечто новое. Ведь что, по сути дела, было нашептано мне в ухо? То, что знания из различных дисциплин, приобретенные во время моей научно-популяризаторской деятельности, суть мой капитал, а его надо пустить в дело, он должен работать. Разве не это есть главный урок, преподанный нам всеми не потерявшими разум из-за свалившегося на них тяжкого бремени богатства миллионерами и миллиардерами, а не только Джорджем Соросом?

Я позволил себе обратиться к фактам своей профессиональной биографии только для того, чтобы на примере показать, как некто сначала разделил себя на исследователя и научного журналиста, как впоследствии журналистская часть его эго росла и вытесняла исследователя, пока не стало казаться, что исследователь окончательно умер. И как потом выяснилось, что он всего лишь впал в летаргический сон и пробудился, чтобы запустить процесс в обратном направлении. То есть журналист осознал, что не только можно, но и необходимо использовать в своей профессии научные знания.

Гравюра Маурица Эшера «Рука с зеркальным шаром»

Прелюдия

Вдруг понимаешь, что время разбрасывать камни прошло. Наступил момент, когда надо успеть собрать хотя бы часть из них. Быстро промчавшиеся полвека попыток разобраться в смысле научного постижения мира и рассказать о понятом и оставшемся пока загадкой оставили неуничтожимый след в сознании, а вместе с ним неутоленное желание мысленно поделиться приобретенными знаниями и навыками с ушедшими товарищами по журналистскому цеху и передать их по эстафете дальше.

Но едва ли стоило бы браться за перо, не будучи убежденным, что опыт этот дает нечто важное и любому мыслящему человеку, даже если он в данный момент полагает, что научные знания скорее помешают, чем помогут ему обрести счастливое завтра, в котором он видит себя не иначе как экономистом, юристом или финансистом.