Знание-сила, 2009 № 07 (985)

Екатерина II уважала адмирала, считая одним из спасителей отечества. Она придумала для него герб, включавший изображения двуглавого орла, корабля с адмиральским флагом, серебряного кита, скрещенных руля и якоря с лавровым венком.

После Русско-шведской войны авторитет В.Я. Чичагова во флоте и при дворе был высок. В последние годы правления Екатерины II Чичагов командовал Балтийским флотом, который занимался боевой подготовкой: императрица старалась добиваться своих целей политическими методами. Одно движение эскадр, выводимых адмиралом в море, было настолько внушительным, что никто не решался противодействовать им. Павел I первоначально также ценил моряка.

Но в 1797 году, оскорбленный тем, что им командует молодой любимец императора Г. Г Кушелев, Чичагов вышел в отставку и опальным жил в имении. Умер адмирал 4 апреля 2 1809 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Он так и остался единственным моряком, награжденным орденом Св. Георгия I степени.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ

Леший

Петр Ростин

В тот год нашему отряду, проводившему съемку геологической карты на юге Западной Сибири, навязали дополнительную работу. Алюминиевому заводу не хватало сырья, Красноярская ГЭС работала вполсилы. Нам обещали золотые горы за обнаружение хоть какого-нибудь месторождения бокситов. Для этого надо было исхаживать затаеженные водоразделы в поисках карстовых понижений, не дешифрируемых на аэроснимках, перебирать гальку в ледяной воде ручьев в поисках бокситовой руды. К сентябрю это нам всем порядком надоело.

День был жаркий. Продираясь через бурелом и проваливаясь в болото в плаще и накомарнике, вспотеешь. К полудню я выбрался на маленький продуваемый ветром увал отдохнуть от комаров, вытряхнуть из сапог кусочки коры и веток, покурить спокойно. Сняв рюкзак, присел на нагретый солнцем скалистый выступ и, почесывая запястья, принялся приводить в порядок свои записи: утро оказалось не таким уж бесплодным.

Я не услышал, как он подошел, может быть, он просто возник? Он стоял рядом у березы, опираясь на узловатую палку. Похож он был на старичка, но совсем не сутулого, с белой бородой, в которой застряли иголки лиственницы, и пронзительно голубыми глазами. Не помню, как он был одет, но во что-то был одет, это точно. И кто он, тоже стало сразу ясно, хотя и не понимаю, почему. Не зная, что сказать, да и нужно ли разговаривать с лешими, я протянул ему кисет с табаком. Он поколебался:

— Ну да ладно, табак тоже из земли растет вроде травы, значит, и нам, лесным людям, можно…

Твердым желтоватым ногтем он оторвал от ствола березы тонюсенький листик бересты и свернул самокрутку.

— А ты что, тоже из тех, что ищут, чего не потеряли?

— Работа такая, дедушка.

— Да, работа. Так после того, как эту мельницу вашу элек… — он запнулся, — сработали, житья не стало. Медведи ушли, маралы и лоси тоже, даже лисицы. Одни сороки остались. А с ними разве поговоришь серьезно, они ж балаболки. Раньше тут неподалеку медведица жила, с ней — другое дело, и о жизни, и о семье.

— А у тебя и семья есть, дедушка?

— А как же! Брат вот, он по водным делам, водяной, значит. У нас с ним даже спор вышел. Когда мельницу эту построили и лес затопило, то в чьем он ведении, затопленный лес-то? В его или в моем?

Я усмехнулся: и здесь пограничные конфликты.

— А потом уж ему не до споров стало. Лес начал гнить, рыба подохла, с русалкой одной несчастье случилось — волосы в ветках запутались. А младшая, дочка его любимая, махнула на все рукой и устроилась буфетчицей на прогулочном катере.

— Ну, это уж ты. Она ж с хвостом.

— Хвост! Подумаешь, хвост… Не в хвосте дело. Душу, душу русалочью ведь не спрячешь! Русалки, они ведь удержаться не могут. Как ночь, так она приглашает пассажиров искупаться. А капитан, он тут как тут, кричит о моральном разложении, комсомольское собрание, всякими словами ее обзывает. А она добрая, она тайком своего отца селедочными хвостами подкармливает. Так он и живет.

— Да, не сладко!

— Да уж, конечно. Да только куда ему деваться?

— Как куда? На Енисее места много.

— Много-то много, да только. Вишь ты, у него сын тут. Ну и плохие друзья завелись. Своих знать не хочет. И пошел по кривой дорожке. Так что вроде бы пора уходить, а с другой стороны, как сына оставить? Может, еще одумается, к своим вернется.

— А где сын-то? В тюрьме, что ли?

— Да нет, он теперь начальником на вашей мельнице.

Я вспомнил директора гидроэлектростанции с рыбьими водянистыми

глазами. На производственном совещании он стучал кулаком по столу и грозил срезать финансирование геологических исследований, если мы ему бокситов не найдем. Нет, не вернется такой к своим.

— Тут еще Баба-яга прилетала. Молодая еще, шустрая. Звала к себе, за Саянские горы. Да только в мои годы поздновато семейством обзаводиться. Только вот если здесь еще чего строить начнут, тогда.

Он исчез так же неожиданно, как и появился. Я тоже начал собираться.