Знать (СИ)

— Боря, я могу попросить вас о помощи? — Стебня оторвался от монитора, на котором светилась полоса установки. — Раз вы трудитесь над отчетом, — Бронский подмигнул, — то наверняка задержитесь на часик-другой.

Стебня дернул «мышь» и переключился на документ с отчетом. Он висел в фоновом режиме, чтобы появиться в нужный момент.

— Sei gut, — кивнул Бронский, обойдя монитор с тыльной стороны, — минут через сорок-пятьдесят выключите, пожалуйста, мою машину. Мне интересны процессы взаимодействия поля с частицами при затухании. Завтра просмотрю статистику.

— Конечно, Николай Вальтерович. Просто выключить?

— Да. Сканнер работает постоянно, в углу появится надпись «камера отключена».

— Ясно, — сказал Стебня и снова посмотрел на полосу загрузки.

Бронский вышел, допевая мелодию в унисон с динамиком.

Через десять минут Боря на всякий случай выглянул в коридор — бывало, профессор возвращался, потому что забывал вещи или бумаги. Но в тот раз Бронский был предельно собран, несмотря на кажущуюся беззаботность.

Дело подошло к шести часам, лишних звуков в институте стало меньше.

Когда Боря вернулся к столу, его ожидала неприятность — на отметке в девяносто процентов компьютер завис. Стрелка курсора не оживала, комбинации клавиш не помогали. Пришлось перегружать вручную.

Так повторялось еще три раза, и Стебня почти разуверился в установке файла.

Купить бы лицензионную версию, но не факт, что она без «дырок». И играть хочется прямо сейчас. Наверное, «железо» слабое, не тянет. После пожара поставили новый компьютер, а начинка досталась из списанных. Кто будет собирать мощную машину практиканту, которому нужен текстовый редактор и калькулятор?

Вот профессору на его токамак конфигурацию поставили — зашибись.

Еще не понимая зачем, Боря достал флешку и переписал на нее установочный файл. Мысль о том, чтобы попробовать игру на профессорской машине, добралась до мозга несколько позже. И тут же срикошетила от факта, что на компьютере Бронского стоит другая операционная система — специально разработанная. Впрочем, подключение к институтской локальной сети есть.

Это напомнило Боре еще один способ решения. Он пошел в вычислительный центр — там наверняка найдется машина с бытовой «осью». Дежурил однокашник, которому Боря предложил поменяться. Сегодня все равно сидеть, профессор нагрузил работой, а ты потом подежуришь. Однокашник согласился — Боря «менялся» не первый раз и часто забывал вернуть очередь.

Стебня создал папку, скопировал файл и дважды кликнул. Полоса установки поползла по экрану быстрее, чем на лабораторном компьютере, что предвещало счастливый вечер.

Ботинок снова застучал по полу — в такт песенке.

На девяноста процентах линия замерла. Боря попытался завершить процесс — курсор подергался и замер.

— Все равно перегружать надо, — убедил сам себя Боря и нажал кнопку на корпусе.

Машина перегрузилась, антивирус сообщил, что найдены подозрительные файлы, которые невозможно удалить. Стебня махнул рукой: какие там вирусы, если вечер пропал даром!

Удалил установочный файл, громко стукнув по клавише.

Проигнорировал предупреждение о том, что один из профилей сети использует закрываемый процесс, и выключил компьютер. Вернувшись в лабораторию, потушил машину Бронского — там завершение работы делалось с клавиатуры. На экране замерли графики, видимо, все досчиталось.

С утра в ИНЯДе чувствовалась торжественная обстановка. У входа стояли сверкающие на августовском солнце иномарки, по институту расхаживали гости в дорогих костюмах, Бронский чинно вел экскурсию. Сотрудники сновали, как рабочие сцены перед театральной премьерой — одеты скромно, на лицах — причастность к большому делу.

В лабораторию пришли около полудня, предварительно закусив в столовой бутербродами и кофе. Расширенный фуршет намечался после демонстрации.

Посмотреть на модель аппарата УТС остались избранные. Дама средних лет — представитель европейского фонда развития атомной энергетики; ведущий специалист ИТЭР; трое ученых из ближнего зарубежья; директор завода-изготовителя корпуса; Варгашкин, заместитель по науке, и Смык — от Региональной Управы.

За своим компьютером сидел, согнувшись в три погибели, Боря Стебня. Его представили как ученика профессора. Избыток людей в лаборатории смутил Борю — ни поиграть, ни посмотреть прохождение на форуме.

Аскетическая обстановка не удивила коллег-физиков — они сами работали в не слишком комфортных условиях. Европейцы поразились отсутствию комнаты отдыха и элементарного кофейного автомата, но в целом поддержали Бронского в стремлении тратиться исключительно на науку. Варгашкин проблеял что-то насчет шариков, которыми не мешало бы украсить помещение, но Николай Вальтерович реплику гостям не перевел.

Гоша стоял под упертым в потолок окном, сливаясь с тенью от рамы.

— Начнем! — сказал Бронский после вступления, которое Стебня слово в слово слышал, когда шеф разъяснял суть управляемого термоядерного процесса.