Зной прошлого

— Пустим слух, что они перешли на нелегальное положение. Если допросы окажутся безрезультатными, что последнее время случается часто, то арестованных следует ликвидировать и тайно захоронить где-нибудь. — Димитров взглянул на Косю Владева и продолжил: — Ты, Владев, в самые ближайшие дни должен подобрать подходящее помещение для ведения следствия где-нибудь на берегу моря. Кроме того, предлагаю, чтобы первый арестованный был из Бургаса. А теперь давайте обсудим конкретную кандидатуру.

На следующий день Косю Владев доложил своему непосредственному начальнику капитану Русеву о выработанном на совещании у Димитрова предложении о тайном аресте Димчо Карагезова — командира Бургасского повстанческого боевого отряда.

Позднее Косю Владев сообщил Народному суду, что Димчо Карагезова выдал жандармерии провокатор Тодор Грудев из Айтоса.

Вечером 28 апреля 1944 года горожане привычно торопились вернуться домой до наступления полицейского часа. В переулке неподалеку от ресторана «Болгария» остановился закрытый «опель». В машине Чушкин давал последние указания. За несколько минут до закрытия ресторана двое агентов, изображая подвыпивших гуляк, расположились неподалеку от выхода из него.

Вскоре на улицу торопливо вышел Димчо Карагезов, ему надо было успеть попасть до наступления полицейского часа на заседание боевого штаба. Предстояло проделать немалый путь. Агентов Димчо заметил слишком поздно. Двое «гуляк» скрутили ему руки и тут же впихнули в притормозившую рядом машину. Улица была пустынна, никто посторонний ничего не заметил. Димчо исчез…

Согласно новой тактике тайные агенты пустили слух, что Карагезов перешел на нелегальное положение. Для убедительности были проведены обыски в ресторане и в доме Карагезовых, многих соседей и знакомых Димчо вызывали на допросы. Власти вели подчеркнуто демонстративный поиск якобы ускользнувшего из их рук опасного коммуниста. Многие поверили в эту тонко продуманную ложь. Не верили лишь товарищи Димчо по боевому штабу. Они предпринимали различные попытки узнать правду, но безрезультатно. Кое-кто поговаривал, что Димчо самовольно, без разрешения штаба присоединился к партизанам Елховского края. Другие утверждали, что он уехал к своей семье в село. «Сбежал в самый трудный момент», — возмущались самые невыдержанные. Но вот пришла весточка от жены Димчо Николины: «Димчо в селе нет». Тревога все усиливалась. Что же произошло вечером 28 апреля, стало известно лишь через много дней после народной победы.

Сразу после ареста Димчо был доставлен в подвал помещения сил «общественной безопасности». Чтобы никто лишний из полицейских или агентов не увидел, кого привезли, от машины до здания Димчо вели, замотав ему голову куском полотна. Доступ к арестованному был разрешен только Владеву, Чушкину и Турлакову. Затем Карагезова перевели в более «надежное» место — в штаб третьего батальона жандармерии — и поместили его в отдельной камере.

Трое суток продолжались допросы. Жандармские палачи при активном участии Косю Владева испробовали весь арсенал изуверских пыток, но безрезультатно. Им ничего не удалось добиться от мужественного коммуниста.

2 мая капитан Русев провел специальное совещание.

— Допросы ни к чему не привели, — доложил Косю Владев. — Можем забить его до смерти — все равно ничего не скажет.

— Уведомим обо всем штаб в Сливене. Дальнейшее будет зависеть от их решения, — подытожил капитан Русев.

И на этот раз капитан Русев решил остаться верным своему принципу действовать только по приказу свыше.

«Из Сливена поступил приказ ликвидировать Димчо Карагезова, — напишет он позднее в своих показаниях. — Исполнение приказа я возложил на поручика Стефанова, который вскоре доложил, что его связной Тодорчо готов сделать все, что от него потребуется».

Когда я впервые прочитал вышеприведенные строки из показаний Русева, то подумал, что, по-видимому, опять было решено устроить «крещение с миропомазанием» для какого-нибудь новоиспеченного жандарма. Но оказалось, что под именем Тодорчо скрывался тридцатисемилетний Тодор Стоянов из села Надыр, кадровый полицейский, на совести которого уже было участие в убийстве партизан в селе Зимен в 1943 году, расправа над группой Ганчо Хардалова в селе Крушево, поджоги в селе Скалица и еще целый букет подобных «подвигов». Он был непременным участником и одним из главных действующих лиц всех репрессивных и карательных операций третьего батальона жандармерии, в котором состоял с момента его создания. Вот и сейчас он с готовностью согласился без суда и приговора казнить Димчо Карагезова. В своих показаниях (а ему пришлось их давать после победы революции 9 Сентября) Тодор Стоянов писал:

«Однажды Косю Владев сказал мне: „Тодорчо, надо ликвидировать одного арестованного. Ты это сделаешь“. В тот же вечер я убил Димчо Карагезова». Вот как просто: попросили — и убил. Да еще получил пять тысяч левов наградных. И он доволен начальством, и начальство довольно им.

Днем 2 мая Чушкин и Турлаков выехали на машине из Бургаса, чтобы засветло подобрать укромное, скрытное от посторонних глаз место для казни.