Зодчие

После разговора с Палладием прошло несколько дней. Клобуков сидел в гостях у окольничего Ордынцева и делился с ним заботой — как разыскать лучшего зодчего на Руси.

— Погоди, Иван Тимофеевич, — оживился Ордынцев, — посоветуемся с Голованом.

На недоумевающий взгляд Клобукова хозяин пояснил:

— Это зодчий, что мне хоромы строил. Молод, а дело знает. Он со своим наставником Булатом по Руси ходил, да недавно вернулись: ослабел старик, на покой запросился. А живут они на моей усадьбе.

Голован оказался дома. Через несколько минут он появился в горнице. Ордынцев усадил его, приказал слуге поднести Андрею чару меду.

— Вот что, Ильин! — заговорил Ордынцев. — Призвали мы тебя порасспросить об одном деле. Ты про зодчего Барму слышал?

— Кто же про него не слыхал, боярин! — удивленно воскликнул Голован. — Барма да Постник всей Руси ведомы… Я, когда строил, во многих краях побывал, а чтоб были мастера лучше Бармы да Постника, о том не слыхивал…

— Видишь, Григорьевич, и этот со всеми в одно слово говорит! — обратился к Ордынцеву радостный Клобуков. — Ну-ну, человече, поведай нам про их строения.

Голован с увлечением рассказал о поставленных знаменитыми зодчими палатах и храмах, которые ему довелось видеть во время странствий по Руси. И так как Андрей был знаток своего дела, он сумел раскрыть Клобукову и Ордынцеву своеобразие работ Постника и Бармы.

— Так, так, парень! Видать по всему, это те самые, которые нам надобны! — молвил Клобуков.

— А позволь спросить, господин, для какого строительства? — несмело задал вопрос Голован.

— Сие — тайна государева и рано об этом говорить, ну да тебе поведаю, только до времени молчи, — ответил дьяк. — Задумал государь Иван Васильевич поставить дивный храм — памятник в честь казанского взятия…

— Лучше Бармы с Постником никому такой храм не построить! — с убеждением воскликнул Голован.

Розмысла отпустили, и он пошел к себе, думая, что хорошо бы поработать на новом строительстве помощником Бармы и Постника.

Глава VI Барма и Постник

Клобуков доложил царю, к чему привели розыски. Макарий вспомнил имя Бармы, похвалил дьяковский храм; хотя митрополит не видел его много лет, но воспоминание о величавом строении сохранилось у него прочно.

— Да, такой зодчий сможет выполнить великое дело… — задумчиво сказал Макарий.

Царь указал: разыскать Барму и Постника. Осмотр дьяковского храма решили произвести позднее, в присутствии самого строителя.

Перед Клобуковым встала новая задача, спешно разыскать зодчих. А где их искать? Русь обширна, и никто не знает, в каком краю строят Барма и Постник.

Но царь торопил, и ко всем наместникам поскакали гонцы с наказами:

«Буде в той области, коей ты, боярин, правишь, сыщутся знаменитые зодчие Барма и Постник, не мешкая ни единого дня, отправить оных в Москву под строгим смотрением, и если в том государевом деле покажешь ты, боярин, небрежение, то ответ с тебя будет спрошен по всей строгости…»

На местах царский наказ наделал немало переполоха. Иные наместники вообразили, что Постник и Барма сбегут, если узнают, что их ищут, а потому и розыск велся тайно. Другие рассудили более здраво: если зодчие названы знаменитыми, значит их ждет царская милость, и надо искать их всенародно. По городам и селам пошли бирючи, громогласно обещая награду тому, кто доведет до сведения властей о местопребывании Постника и Бармы.

След зодчих отыскался под Ярославлем, в Толгском монастыре; там исправляли они монастырские стены.

Обрадованный наместник отправил за зодчими целый отряд во главе с приставом. Приказ был такой: немедленно забрать Постника и Барму и везти в Москву под строгим присмотром.

Наместник так долго внушал приставу важность порученного ему царского дела, что тот хотел сковать зодчих по рукам и ногам, опасаясь злоумышленного их побега. Постник долго убеждал его, что они бежать не собираются, и сунул щедрое подношение; тогда пристав обошёлся со строителями более мягко: усадил каждого в отдельную телегу и окружил плотным кольцом стрельцов.

Так Постник с Бармой и были доставлены в Москву и водворены в избе Посольского приказа. Иван Тимофеевич Клобуков навестил зодчих в тот день, как они приехали, и долго беседовал с ними.

О жизни своей зодчие рассказывали скупо.

— О чем много говорить! — удивлялся Барма, коренастый старик с кудрявой седой головой. — Ходили по Руси, строили. Там годик проработал, там другой, с места на место, из города в город, из села в село — глянул на себя, а уж и старость подошла, и голова в серебре… Так и прожил я век бобылем, за работой жениться не поспел. Вот говорю Постнику: «Эй, парень, пока не поздно, обзаводись семьей, а то останешься одиночкой, как я!» Так и ему все некогда да недосуг…

Постник, русоголовый, мощного сложения мужчина, уже доживавший четвертый десяток лет, добродушно улыбался:

— Нейдут за меня невесты: кочую я с молодых лет с наставником, гнезда доселе не свил. Вот ужо надо съездить на родину, в Псков, там домишко поставить — может, тогда и семьянином сделаюсь…