Золочёные горы

Я прошла по деревне мимо очаровательных коттеджей с пряничной отделкой и огороженными частоколом двориками. На главной улице располагались светский клуб Руби, библиотека и больница. Это был результат хорошей работы социологического отдела компании «Паджетт». Излюбленные теории и эксперименты Инги стали реальностью. И ни одного салуна. Дальше по дороге находился пансион, где Пеллетье останавливались когда-то давно, в прошлой жизни. Перед моим мысленным взором они все встали так ясно: мать и братья. Я скучала по ним. Теперь нас разделяли не только горы.

В гостинице «Герб Руби» я расписалась в списке постояльцев: «С. Пеллетье». Поднялась по покрытой ковром лестнице и открыла дверь в роскошь, о которой могла только мечтать. Я согласилась бы прожить в этой комнате до конца моих дней. У одного окна стоял письменный стол, на нем бумага для писем и ручки. У другого стоял туалетный столик с духами и пуховкой для пудры. А еще ваза с гвоздиками. Кровать была со столбиками, а матрас походил на облако с пружинами. Я упала спиной на подушки, собираясь с духом для того, что случится дальше. Того, во что я себя втянула.

В огромной фаянсовой ванне горячая вода текла прямо из-под крана, смывая с меня все: грязь Каменоломен, миссис Джонс, убийство отца, К. Т. Редмонд и забастовку профсоюза. Джорджа Лонагана с его открытками. Пьяный поцелуй Сетковски. Кровавую сцену вчерашнего вечера. Бедный ослепший глаз Калеба. Все это стекало в слив вместе с чернильными пятнами и мраморной пылью. Так мне тогда казалось. Я стала чистой и вытерлась белым полотенцем. Спрыснула шею из бутылочки с надписью «Розовое масло». Перед зеркалом заколола волосы и надела блестящие серьги. Там в новом синем платье в последний раз отражалась Сильви Пеллетье. Кто она – та, что хочет спрыгнуть с края утеса? И думает, что может летать? Летучая мышь или птица. Наездница на цирковой лошади. Это был день моей странной свадьбы, второе октября 1908 года.

Глава тридцать вторая

Я пошла пешком одна к зданию суда. Это была небольшая выкрашенная в серый цвет хибара. Джаспер ждал меня на ступеньках, барабаня пальцами по серебряной карманной фляге, снова полной. Она никогда не пустела, словно волшебный сосуд из греческого мифа.

– Глоток для храбрости, – предложил он, словно мы стояли перед расстрельной командой, а не ожидали свадебной церемонии. – Готова? Тверже шаг.

Его собственный шаг был не совсем твердым, когда он входил внутрь, он даже споткнулся о порог.

Правосудие здесь представлял древний старик, рука которого тряслась, когда он протянул нам на подпись бумагу. СВИДЕТЕЛЬСТВО О БРАКЕ. Мои руки тоже затряслись, когда я прочла эти слова. Там требовалось указать возраст. «Восемнадцать», – написала я. Отдельной графой значился «Цвет кожи».

– Цвет кожи? – запнулась я. Захотелось написать: «синий».

– Вы не негритянка, – хихикнул старик. – Будь один из вас черный, регистрировать вас было бы преступлением.

Мои мысли зацепились за слово «преступление». Что в этом незаконного? Потом я задумалась, почему Джаспер ведет себя так странно. Словно за ним охотятся. Преследуют. «Свадебные терзания», – сказала я себе. И улыбнулась слову «терзания». Pluralia tantum. Надо будет сказать об этом Джорджу Лонагану. Потом меня больно уколола мысль, что Джорджа я больше не увижу.

Джаспер написал свой возраст – двадцать один – и дату рождения: 13 марта 1887 года. До того момента я даже не знала, когда у него день рождения. Я выходила замуж за незнакомца.

– Джейс?

Возможно, он услышал напряжение в моем голосе и заметил неровный почерк. Но он был занят оплатой пошлины за регистрацию брака. Мы расписались.

– Винни! – позвал судья. – Нужен свидетель!

Вошла молодая женщина с блестящими глазами, развязывая передник.

– Поздравляю влюбленных пташек! Знаменательное событие.

Она уставилась в бумагу, потом воззрилась на Джейса.

– Паджетт? Из компании «Паджетт»?

– Мы не родственники. – Джаспер бросил на меня предупреждающий взгляд. – Распространенная фамилия.

Сомнения зашевелились у меня в горле. Почему он солгал?

– Соедините руки, – приказал судья.

– Ты в порядке, Сильви? – прошептал Джаспер.

Судья постучал пальцами по столу.

– Вы не готовы? Я не могу ждать весь вечер.

– Имей терпение, отец, – мягко сказала Винни.

Я подумала о своем отце, мертвом и холодном, о матери и братьях, уехавших далеко от меня. Что я делала? Где моя семья? После всех страданий и невзгод, причиненных Паджеттами и компанией, я стояла в этом суде и выражала желание стать одной из них. Связать себя узами брака.

– Соедините руки, – улыбнулась Винни. – Не смущайтесь.

«Берете ли вы этого мужчину?» – Судья задавал вопросы и цитировал обещания. Любить, почитать и оберегать – для него. Любить, почитать и слушаться – для меня. «Беру», – сказали мы. Джаспер вынул коробочку из кармана, внутри лежало кольцо. Алмазное зернышко блеснуло в лапках оправы. Он попытался надеть его на нужный палец, но оно не налезло на мой пухлый крестьянский отросток. «Извини». Мы оба неловко застыли.