Золотая долина

– Но… -  Аяна слегка опешила и сначала хотела возразить. Она подняла руку, которую Алгар пожал при прощании, посмотрела на свои пальцы и пошевелила ими. – …Ты думаешь?

– Уверена. – Носик Тили весело морщился, глаза лукаво смеялись. – Неужели ты сама не видела, что он не отводит от тебя взгляда, когда приходит с братом в ваш двор?

– Не может быть. У него всегда такой скучающий вид при этом!

– Айи, я, может, и близорука немного, но ты, видимо, слепа, – уже откровенно хохотала Тили. – Я-то всё надеялась, что ты по совету сестры изображаешь безразличие к парню, а оказалось, что ты всё это время смотрела на него, как на стену. Он с позапрошлой зимы засматривается на тебя. Да и на болотах в прошлом году...

Аяна молчала, а перед внутренним взором проносились обрывки воспоминаний. Вот она в учебном доме шарит в сумке в поисках грифеля, а Алгар уже протягивает ей один из своих. Вот она у очага встаёт налить гостям горячего питья, а он уже снял котелок с огня и ждёт, когда она подставит кружки. Вот он в воротах проходит рядом с ней и мимоходом сует в руки полную корзинку спелой лесной ягоды. Вот она наклоняется завязать мешок с ягодами, а он протягивает ей шнур...

– Ох… – Мысли слегка путались, Аяна растерянно глядела на подругу. – Что же делать?

– Вот тебе и ох, – подытожила Тили. – Не знаю, он же не ко мне ходит. Да пусть ходит, он тебе разве мешает? Вон Нэни вся в подарках. Может, и Алгар тебе чего будет носить. Сыр, например.

Аяна укоризненно посмотрела на Тили.

– Да шучу я, шучу! – веселилась та, но глаза стали серьёзными. – А ты на самом-то деле хочешь замуж? Детей? Или будешь как Сола – всю жизнь учиться и оттачивать мастерство?

– Хочу, наверное. Да, знаешь, скорее хочу. Но я пока не знаю. Сола ведь не из-за этого не замужем… Не понимаю, как люди так уверенно знают всё про свою жизнь заранее. Нэни, к примеру, с самого детства хотела стать олем, и весной она выйдет замуж – не спрашивай, за кого, она мне не призналась.

– Ну, выбор у неё богатый. 

– Вполне. Но я смотрю на неё, на Олеми, и не представляю себя такой. Честно говоря, у меня не получается даже близко представить. Может, я пока слишком маленькая, чтобы думать о будущем? О парнях и о семье... Тили, знаешь, мне кажется, это все так далеко и не по-настоящему. Как будто не про меня. Я пытаюсь представить, что я - как мама, и пока не могу.

– А мастерство?

– Ну, у нас уже будет одна олем, – улыбнулась Аяна. – Думаю, Нэни не отступится от своей цели. Я буду ткать и шить, но вряд ли смогу кого-то учить, чем-то управлять, организовывать... Мне кажется, для этого нужно быть... не знаю. Кем-то большим. Арем Дар вот может. И мама смогла бы. Я иногда смотрю на неё и думаю, что она справилась бы с обучением всей деревни, если бы все разом захотели учиться вышиванию.

– Мне кажется, ты себя недооцениваешь, - с улыбкой заметила Тили.

Солнце было уже низко, но и ехать оставалось совсем недолго. Телега покачивалась и подскакивала на камешках дороги, и слабый ветер шевелил выскочившие из-под гребней волосы у шеи, щекоча кожу.

За мостом Аяна остановила телегу и обняла подругу.

– Завтра придёшь?

– Вряд ли. – Тили задорно прищурила один глаз. – Буду отлёживаться, раз такая возможность появилась.

– Тогда я зайду.

– Хорошо! До завтра!

Тили похлопала Пачу по крупу и неторопливо пошла в сторону своего двора. Аяна вздохнула, натянула поводья. Пачу не спеша потянул телегу вверх по реке. Из четырёх общих дворов западный располагался ближе всех к верхней деревне, и проще всего было добраться до него по широкой дороге вдоль реки.

Она доехала до окраины. Широкая утоптанная дорога уходила прямо, вдоль берега, и все два с половиной ранда на запад, до верхней деревни, тянулась мимо зимних пастбищ. Пачу свернул направо, телега затряслась по разъезженным колеям вдоль крупных скотоводческих дворов. Двор Аяны был средним по величине, около сотни па по каждой стороне, скотоводческие же, со множеством подсобных помещений для животных, вытягивались и до ста пятидесяти. Ворота их смотрели на восток, но по западной стороне имелись широкие калитки для выгона скота на зимнее пастбище, пока закрытые - скот всё ещё пасся на верхних лугах.

Семь больших дворов, ещё один поворот направо. Вот наконец и западный двор. За день все уже устали, поэтому на этот раз обошлось без добрососедских разговоров – телегу быстро разгрузили, и можно было возвращаться домой.

Спина и ноги затекли от долгой тряски по дорогам, Аяне не терпелось вернуться и смыть с себя пыль, пот и мелкую труху власки. Пачу тоже торопился домой – под хомутом шея чесалась, да и бока запылились, и он спешил с наслаждением поскрести их о шершавую стену денника и поваляться в соломе.