Золотая долина

– Девочка моя, твоя мама была так близко к миру духов, что самые злые из них проникли в её голову и теперь не дают покоя её мыслям. – Ати помешивала длинной соломинкой своё молоко. – Она не видит ни в чем смысла, так как эти духи твердят в её голове, что она всё равно рано или поздно отправится к ним. Видишь ли, они отравляют её каждую минуту, и когда ей плохо, она боится, что это духи приступили к исполнению своих угроз. А когда хорошо, они просыпаются и начинают внушать ей, что это ненадолго. Что всё хорошее, что есть в её жизни, не имеет никакого значения, потому что в конце концов исчезнет вместе с ней. Когда она потеряла ребёнка восемь лет назад, она была ещё молода и смогла выгнать духов и своей головы. Теперь же она боится любить малыша, потому что, побывав на пороге туманной долины духов, люди часто начинают бояться любить кого-то. Я много раз говорила с ней. Теперь она либо научится мириться с тем, что говорят ей духи, либо сдастся, и её душа совсем погрузится в темноту.

Она замолчала, глядя, как по лицу Аяны катятся слёзы.

– Передавай маме привет. Я заеду, пока ты будешь на болотах. Хочу до первых холодов проведать всех, кого смогу. Мне, конечно, не восемьдесят, а всего-то семьдесят шесть, но кто знает, когда моим дням суждено закончиться.

– Милая, передай маме мои слова. Пусть знает, что я хочу видеть её нашей олем, – кивнула Аяне олем Ораи.

Аяна вежливо поклонилась и пошла забирать щенка. Асагни понравилась ему, он устроился у неё в ногах и грыз ножку станка. Аяна взглянула на то, что ткала девушка, подняла глаза и встретила её радостный, лучистый взгляд. На станке были закреплены нити, и ряды утка уже начинали складываться в мелкий рисунок шириной ровно в один па.

Асагни радостно закивала в ответ на вопросительный взгляд Аяны, и та положила руку на её плечо, поздравляя без слов. Асагни растроганно прикусила губу и накрыла её руку своей ладонью, улыбаясь.

Домой Аяна возвращалась с ощущением тепла в сердце и предвкушением чего-то приятного. Щенок прыгал и резвился на длинном шнурке рядом с ней. Солнце светило в спину, и она забавлялась, высоко поднимая ноги и наблюдая, как меняется при этом её тень. Слова олем Ати, что тоска мамы может никогда не пройти, спрятались где-то на дне её мыслей, как взбаламученный ил постепенно опускается на дно ручья, а все остальные чувства были прозрачными и чистыми, как ключевая вода.

10. Зайцы в сметане

Предвкушение действительно оправдалось. Мама стояла у очага бок о бок с Нэни и улыбалась, а в одной из больших чугунных форм томились в сметане нежные кусочки зайчатины. За столом сидели отец с близнецами, а ещё Сэл и Ансе. Фасоль уже была готова и стояла в большом горшке на краю очага.

– Айи! – помахала ей рукой мама, но когда Аяна подошла поближе, мамины брови поползли вверх. – Что это? Откуда он?

– Это наша новая собака, – сказал отец. – Оше одной уже трудно будет охранять двор, если опять придут лисы, поэтому я решил, что ей нужен помощник. Аяна сегодня ходила за щенком.

– Это не похоже на собаку, – фыркнул Арет. – Это похоже на странную маленькую белую овцу. Аяна, по-моему, тебя обманули.

– Это не овца, а коза, тупица, – возразил ему Тамир. – Посмотри, ноги покрыты мехом. Где ты видел овцу с такими мохнатыми ногами?

Он встал и подошёл к пёсику. Тот припал на передние лапы и завилял хвостом, радуясь вниманию.

– В любом случае, чем бы это ни было, оно довольно смелое. Обычно детёныши тоскуют по матери, а этот, смотри, довольно бойкий. Может, из него и выйдет что-то достойное.

– Да что вы несёте, – укорил их Сэл с лёгким пренебрежением в голосе. Он сидел, подперев голову рукой, и наблюдал за пёсиком. – Посмотрите на шерсть... на уши. Это же помесь лохматой собаки оленеводов. Вы что, не помните, как тот мужчина из верхних менялся с сакихите прошлой зимой? Он же отдал за того кобелька целый…

Аяна заинтересованно посмотрела на брата, и он осёкся, потому что понял, что сболтнул лишнего. В тот зимний день близнецы ушли с занятий, отговорившись делами по двору, а он увязался за ними. Конечно же, их единственным «делом по двору» было мотаться по деревне и совать нос в чужие дела. Они называли это расплывчато – «быть в курсе происходящего». Именно так они оказывались в совершенно разных местах и иногда слышали то, что не было предназначено для их ушей.

Но Сэлу повезло – все были заняты щенком, и никто не стал вспоминать, при каких обстоятельствах и в какой день к ним приходили оленеводы. Он незаметно выдохнул и решил на всякий случай помалкивать.

– Как назовёте его? – спросила мама, обращаясь ко всем сразу, и все, включая отца, загалдели.

– Тихо! – вдруг воскликнул Ансе. – Мама, а давай ты сама дашь ему имя?

Мама приподняла задумчиво бровь.

– Хмм, дайте подумать. Назвать его по его цвету было бы слишком скучно. Может, назовём его Рафу – звонкий?

Щенок громко тявкнул, и все рассмеялись.

– Нэни, посмотри, готово, – сказала мама. – Доставай посуду.