Золотая долина

Слёзы снова подступили к глазам, Аяна поднялась и тихо вышла, притворив за собой дверь.

Небо уже заволокло низкими грустными облаками. Она с тоской думала о маме, пока собирала съестное в большую сумку, споласкивала кожаный бурдючок, наполняла торбу авеной и запрягала Пачу в большую телегу, которую отец заранее, ещё до рассвета, выкатил из сарая. Только за мостом через Фно, когда впереди раскинулись поля, тоска начала отступать, словно вязкий туман, застилавший всё в маминой комнате, попал и в её голову и сейчас рассеивался.

Пачу неторопливо шагал на юг по широкой глинистой дороге, которая вилась вверх по пологому южному склону между средних и маленьких полей. Многие из них были уже убраны, на каких-то ждали своего часа корнеплоды, торча из земли пожухлыми листьями, а на некоторых ровными рядами, радуя глаз стройным порядком, лежали громадные яркие оранжевые шары тыкв.

На нескольких участках высились подсолнухи. Их тяжёлые головы, покачиваясь, склонялись к земле и почти все были заботливо и тщательно обёрнуты тонкой тканью, кроме тех, что владельцы участков нарочно оставили для птичек пасси и синиц. Где-то вдалеке слышалась песня: один из дворов, видимо, запоздал с уборкой урожая, и теперь люди не спеша, подбадривая себя весёлыми напевами, заканчивали работу.

Пачу шёл, как обычно, без понуканий, и, чтобы не сидеть без дела, Аяна достала крючок, толстые крашеные нитки и начала вязать цветной шнурок. Тётка Сола уже много лет повсеместно пыталась внедрить придуманный ею порядок, приучая знающих травы использовать для одних и тех же трав одинаковые цвета и узоры шнурков, благодаря чему можно было, не развязывая мешочек и даже не снимая его с полки, быстро определить, какие запасы где лежат. Во дворах, где жило несколько человек, знающих травы, такой подход оказался весьма удобен. Теперь в кладовую за нужным мешочком можно было послать даже ребёнка, который ещё не мог прочитать названия на кожаных бирках, просто назвав ему цвета шнурков.

Чем больше они с Пачу удалялись от деревни, тем обширнее становились участки. Ещё через какое-то время вдоль дороги с обеих сторон выстроились в ряд невысокие раскидистые яблони с крупными осенними яблоками и потянулись просторные общие поля. Тут обычно работали все дворы без исключения, а руководил работами нынешний старейшина деревни – арем Тосс. Он вёл учёт посевов и рассчитывал очерёдность посадки авены, секаля, гороха и клубней соланума.

В этом году ближние к деревне поля стояли под ветром, отдыхая от прошлогодних посевов власки, а на следующий год к осени должны были дать урожай авены. Аяна вспомнила, как говорил арем Тосс в учебном дворе, когда арем Дар пригласил его вести урок: «Если не дать полю отдохнуть под ветром и дождём без посевов, земля станет слабой, как женщина, рожающая каждый год, и урожай будет скудным».

4. Маленький ручей

Она спрыгнула с передка телеги и подбежала к одной из яблонь. Пачу внимательно наблюдал за хозяйкой, навострив большие мохнатые уши и раздувая ноздри, а потом нетерпеливо вытянул шею и шлёпал губами, пока Аяна возвращалась с полным подолом сладких полосатых яблок. Он громко и сочно хрустел угощением, Аяна отпила прохладной воды из бурдюка и попрыгала вокруг телеги, разминая уставшее от тряски тело. Навстречу проехала повозка из верхней деревни, запряжённая старой рыжей кобылой и доверху гружённая снопами власки.

– Доброе утро! – крикнул парень с телеги. – Ты же Аяна?

– Да! – махнула она ему. – Прости, я не помню тебя!

– Мы с тобой читали сказания по ролям в прошлом году в учебном дворе, – улыбнулся парень, проезжая мимо. – Помнишь, я приходил с младшим братом?

– А! Ты из рыбацкого!

– Да! Может, в этом году снова получится! – крикнул он, удаляясь. – Доброго дня!

Аяна улыбнулась, вспоминая, как они читали по ролям. Это были её любимые занятия, а ещё те, на которых им рассказывали о том, как всё в мире связано друг с другом.

На поле было людно. Не каждый двор деревни держал лошадь, но все, которые имелись, были здесь. Почти четыре недели назад с корнем вырванную из земли власку погрузили на телеги, отвезли на молотильню и там оббили от семян, а потом привезли обратно на поле и оставили под холодными осенними росами, чтобы стебли стали мягкими. Теперь пришло время снова собирать их и везти в общие дворы, чтобы просушить перед последующей работой.

– Аяна, а Нэни приедет работать? – поинтересовался парень из рудокопов, подходя к ней.

– Нет. У неё сегодня свои дела.

Парень отошёл, но почти сразу подошёл другой.

– Что-то Нэни не видно, – грустно сказал он. – Она не с тобой приехала?

– Нет, – покачала головой Аяна, и парень отошёл, помрачнев.

Она ушла, оставив Пачу с телегой, чтобы умыться прохладной водой из большой бочки, стоявшей под деревом, но там наткнулась на Рета, ещё одного парня из тех, кто ходил в их двор к Нэни.

– А Нэни не приехала, да? – мрачно спросил он, оглядываясь.

Аяна снова печально покачала головой, подумав, что ещё через пару ухажёров Нэни у неё заноет шея.