Золотая империя

– Спасибо, Зейди. – Он откинулся на локти, а затем подмигнул, и что-то озорное проступило в его все еще бледном лице, на котором играли солнечные блики. – Однако очень некрасиво с твоей стороны не поздравить меня с моим последним личным достижением.

– С чем именно?

– С разводом. – Мунтадир мечтательно вздохнул. – Ах, это сладкое чувство свободы, когда самый неудачный союз в мире буквально рассыпается пеплом у тебя на глазах.

– О да, – язвительно протянула Зейнаб. – Потому что брак тебя, конечно, очень ограничивал.

– Вы с Нари развелись? – переспросил Али. – Это… уже официально?

Мунтадир усмехнулся и посмотрел на Зейнаб.

– Говорю тебе, три раза, не меньше.

Зейнаб покачала головой:

– Всего один. Он достаточно горяч, чтобы сделать это, но ни за что не поверю, чтобы после этого он сразу же не впал в панику из-за содеянного греха.

Али показалось, что он впадет в панику прямо сейчас.

– О чем вы?

Глаза его сестры весело сверкнули:

– Сколько раз ты целовал Нари?

Али порадовался, что ему пришлось отказаться от огненной магии, потому что иначе он бы сгорел в собственном пламени от смущения.

– Я… это не… – заикался он. – Ну, то есть это была очень эмоциональная ночь…

Зейнаб и Мунтадир расхохотались.

– Один раз, – согласился Мунтадир, так сильно хохоча, что ему пришлось утереть слезу с глаза. – Я должен тебе дирхам.

– Ты ставил на то, целовал ли я твою жену? – ужаснулся Али. – Да что с тобой не так? – Когда его брат и сестра лишь еще громче рассмеялись, он приосанился. – Ненавижу тебя. Ненавижу вас обоих.

Зейнаб положила голову ему на плечо:

– Ты нас любишь.

Али недовольно поворчал, но только для виду. Потому что, конечно, он их любил. И хотя они издевались над ним и строили разные, отдельные от него планы на будущее, он вдруг почувствовал искру чистой надежды здесь, в тишине леса, сидя с братом и сестрой между рекой и городом – его рекой и его городом, – между мирами и народами, которые он свяжет между собой. Али ждало так много великих дел, как никогда прежде: основать новое правительство и восстановить разрушенную экономику. Наладить мосты с союзниками и поведать новые семейные тайны самым дорогим друзьям. Написать очень обстоятельное письмо матери и наконец-то вознести заупокойную молитву отцу.

Но пока – он просто сидел, наслаждаясь ощущением солнца на лице, свежим воздухом с озера и обществом своей семьи.

– Аль-Хамду ли-Ллях, – пробормотал он. Хвала Всевышнему.

Мунтадир оторвал ленивый взгляд он травинки, которую крутил в руке.

– К чему это?

– Ни к чему. Ко всему. – Али улыбнулся. – Я просто очень сильно благодарен.

48 Нари

Несмотря на годы, прожитые Нари во дворце, сборы прошли на удивление быстро.

Она оставила почти все шелка и расшитые золотом чадры. Как бы хороши они ни были, едва ли ей понадобятся десятки роскошных платьев и восхитительных нарядов на том пути, который она для себя выбрала. Впрочем, когда дело дошло до ее драгоценностей, она забрала все, что влезло в сундук. Нари никогда не избавится от воспоминаний о бедности, и хотя она с радостью пожертвовала часть своего имущества в фонд, который они создали для возрождения Дэвабада, она не собиралась оставаться без гроша в кармане, особенно когда ее больница тоже испытывала трудности.

Книги она перебирала более тщательно, опасаясь, что в обозримом будущем у нее будет мало свободного времени для чтения. Медицинские тексты Нари собрала и упаковала в отдельный сундук, а затем выпрямилась, оглядывая комнату.

Ее внимание привлек рядок мелких предметов на подоконнике: сувениры, которые старый повар-египтянин оставлял ей во время трапез. Нари взяла в руки одну фигурку, маленькую тростниковую лодочку, и пальцем смахнула с нее пыль.

На душе стало горько. Интересно, выжил ли старик после нападения на дворец? Возможно, закончив собирать вещи, она спустится на кухню и выяснит это.

Мне следует наладить контакт и с другими египетскими шафитами Дэвабада. Теперь, когда Нари могла свободно принять свои корни, ей хотелось время от времени общаться со своими изгнанными соотечественниками. Может, кто-то захочет съездить в Каир и передать привет сконфуженному старому аптекарю.

Может, кто-то знал молодую женщину из их общины, которая однажды приглянулась бага Нахиду.

Но прежде чем куда-либо уходить, ей оставалось забрать еще одну вещь. Нари вернулась к кровати и опустилась на колени.

Она помедлила. Нари понимала, что велики шансы не найти его здесь. Хотя ее покои во дворце заросли пылью и выглядели нетронутыми, Нари не сомневалась, что после вторжения Манижи здесь все обыскали.

Поэтому, просунув руку под рейки, она обмирала от неизвестности. Но затем ее сердце екнуло, а пальцы коснулись завернутого в льняное полотно лезвия, которое она спрятала здесь почти год назад.

Кинжал Дары.