Золотая клетка для светского льва

А вот искусственный снег в коробочке… почти такой же, какой сыпал в ту ночь, когда она встретила Егора около «Заводной утки»…

А вот плюшевая утка…

Хватит, хватит!

Дашенька вновь растянула губы в улыбке и пошла вперед к полкам, заставленным всевозможной ерундой. Надо выбрать подарок Тихону – самый лучший подарок, такой, чтобы он от радости подпрыгнул до потолка! А уж потом она выберет подарки всем остальным. Кому? Евдокии Дмитриевне, Вадиму, Леночке, Берестову, Егору…

– Я сошла с ума, – уверенно сказала Дашенька. – Я точно сошла с ума!

– Вы что-то хотели? – раздался приветливый голос девушки-продавщицы.

– Ой… нет, – торопливо ответила Дашенька, – я еще выбираю…

«Лучше я куплю подарок Илье Зарубкину и его матери, вот они обрадуются», – подумала Дашенька и, не сдержавшись, захихикала. Дальше дело пошло веселее.

Подарки для Тихона были куплены быстро. Мысли завертелись юлой, и больше ничто другое обрадовать глаз уже не могло. Дашенька купила трубку, скрипку, клетчатый плед, большую лупу и собаку. Скрипка и собака были маленькими – игрушечными, но это не имело значения – именно о таком наборе мечтал Тихон, когда ему доверили отыскать брошь. Кажется, он еще хотел трость, но в магазине ее найти не удалось.

– Заверните, пожалуйста, каждый предмет отдельно, – попросила Дашенька курносую упаковщицу. – Очень красиво заверните.

Домой она шла бодрым шагом, надеясь, что ее родитель еще не вернулся – надо же успеть припрятать подарки, чтобы не испортить сюрприз.

Дашенька сунула ключ в замок и повернула его очень осторожно: если Тихон все же вернулся, то у нее должно быть две-три минуты на то, чтобы запихнуть коробки в шкаф. Будет лучше, если ее появление он заметит не сразу.

– Не повезло, – прошептала Дашенька, глядя на полоску света, тянущуюся из кухни.

Она медленно, стараясь не издавать никаких звуков, приоткрыла дверцу шкафа, отправила на нижнюю полку пакеты с подарками и прислушалась…

Слова, которые долетели до слуха, заставили ее резко подняться и шагнуть в сторону света…

– Привет, – сказал Егор, чувствуя, как заноза в его душе вертится и впивается глубже. – Я принес твой шарф.

Он нарочно сказал это, чтобы и у Дашеньки, и у Тихона было время прийти в себя. Пусть всего несколько секунд, но этого хватит.

– Я его как раз искала… – ответила она и шмыгнула носом.

Егор улыбнулся и, повернувшись к потерявшему дар речи Тихону, сказал:

– Спасибо вам большое, но мне уже пора…

Уходить не хотелось, но он прекрасно понимал – сейчас он здесь лишний.

– Заглядывай, когда время будет, – выдавил из себя Тихон и молниеносно отправил в рот сразу три кусочка колбасы. Один за другим. Он всегда, когда нервничал, начинал много есть.

– До свидания, – сказала Дашенька.

– До свидания…

– Спасибо за шарф.

– Не за что.

Егор прошел мимо нее, снял с вешалки куртку, сунул ее под мышку и вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.

– Не за что, – передразнил он самого себя и, махнув рукой на выпитый коньяк, направился к «Мазде».

– А я это… – начал Тихон, но тут же запнулся. Он встал, одернул джемпер, кашлянул и добавил: – Оно самое… как его…

– Я слышала…

– И что? – спросил он, чувствуя, как сердце сжимается в маленький болезненный комочек.

Дашенька ничего не ответила: она бросилась на шею к Тихону и зарыдала.

Под утро, когда, наговорившись, они наконец-то решили улечься спать, она вышла в коридор, достала все сумки, купленные когда-то для новой жизни, и выбросила их в мусоропровод. Ее больше не интересовала никакая другая жизнь – в душе все наконец-то успокоилось. И все, что ей теперь было нужно, находилось именно здесь. Рядом.

Глава 22

Сыщики с большой дороги

– …а потом мне приснилась еще одна женщина. Красивая и аппетитная, как сдобная булочка с изюмом… Помнишь, такие булочки продавались в хлебном на Тверской? Продолговатые, слегка обсыпанные рублеными поджаренными орешками… Объеденье! Ты меня слушаешь или нет?

– Слушаю, – буркнул Тихон. Повернулся на другой бок и плотнее прижал телефонную трубку к уху.

Большую часть Санькиного рассказа он пропустил по весьма уважительной причине – дремал. Приятель разбудил его звонком и взахлеб принялся делиться своими эротическими снами (такими он их, во всяком случае, считал), а у Тихона слипались глаза, и он и сам был не прочь погрузиться в царство Морфея и встретить там… ну, например, Евдокию Дмитриевну.

– И эта женщина причесывалась перед зеркалом. Представляешь?

– Честно говоря, нет, – промычал Тихон, старательно поддерживая разговор.

– Вот и я подумал – с чего бы это и как это так?!! Потом она поворачивается… и я вижу располневшую Лизку Курочкину! Я, значит, в пятом классе сходил по нужде в ее портфель, а она, зараза, через столько лет отомстила! Явилась в мой сон и испортила всю картину!

– Это она не права, конечно, – тяжело вздохнул Тихон, понимая, что свой личный сон придется отложить до ночи. Часы показывали десять, и в принципе пора было уже вставать. Нехотя он свесил ноги с кровати и, решив проявить небывалую чуткость, спросил: – А дальше-то что было?