Услыхал про неё и турецкий паша, решил во что бы то ни стало в жёны взять. Как этого добиться? Думал, думал и надумал.
Отец Катарины занимался извозом и держал отменных коней.
Разведал паша, по какой дороге он ездит, и приказал выкопать там глубокую яму.
Отец поехал, а дело было к вечеру, вдруг кони вместе с повозкой рухнули вниз.
Стал бедняк добрых людей на помощь звать, но вокруг ни живой души.
А коварный паша за пригорком сидит, своего часа дожидается. Крестьянин совсем от горя голову потерял, тут паша и вылез, к мужику подошёл, спрашивает, что случилось. Крестьянин со слезами на яму показывает, а там кони мечутся, друг друга копытами бьют, выбраться наверх не могут.
– Я тебе помогу, если ты отдашь мне самое дорогое, что у тебя есть, – говорит ему паша.
Испугался крестьянин.
– Как я могу отдать тебе самое дорогое! Ведь нет для меня ничего дороже моей любимой дочери Катарины, – отвечает он турку.
– О ней и речь – тебе она дочка, а мне будет женой, – ухмыляется паша.
Растерялся мужик, не знает, что делать; страшно дочь турку отдать и коней с повозкой жалко. Он паше деньги сулит, землю свою предлагает, но тот ничего и слышать не хочет. Отдавай Катарину, да и только!
Видит крестьянин, не уломать ему пашу, а кони вот-вот в яме пропадут. Пообещал он турку Катарину. Крикнул тут паша своих людей, и те вытащили коней из ямы.
Паша вернулся к себе домой и объявил матери, что берёт красавицу Катарину в жёны, велит принять её ласково, готовить богатое застолье и свадьбу играть.
И крестьянин тоже домой возвратился.
Дочь ему навстречу выбежала, а он плачет. Катарина его спрашивает:
– Дорогой мой батюшка, что у вас болит, голова ли, рученьки? Или старые ноженьки?
– Не болит у меня голова, не болят и ноги старые, а болит душа! Отдал я тебя турецкому паше, – отвечает ей отец.
– Ох, батюшка дорогой! Что же вы наделали, за коней да за телегу родную дочь продали! – заломила руки прекрасная Катарина.
Но слезами горю не поможешь, а слова обратно не вернёшь!
Через два дня надо ненавистного жениха ждать.
Прошло два дня, третий наступил, видят отец с дочерью – далеко пыль клубится.
– Не туман ли стелется, не тучи ль чернеют? – спрашивает отец.
– Нет, батюшка, не туман это, не тучи, а движется к нам паша со своей ордой.
Увидал отец, что жених едет, и говорит дочери:
– Катюшка, дочь моя, надень-ка ты нарядное платье, чтоб красотой затмить месяц с солнцем!
Пошла Катюшка в свою комнатку и горько-прегорько заплакала; ох, как не хотела она за пашу идти. Расчёсывает она свои длинные светлые волосы, а сама жалобно причитает: «Волосы мои, волосы, жаль мне вашей красы!»
Явился паша в золотой карете, с ним преогромная свита и свадебные гости. Вывели красавицу-невесту, турок на радостях совсем голову потерял.
Стала Катарина из дому выходить, поцеловала мать и говорит:
– Прощайте, матушка, больше не свидимся!
Стала она через порог переступать и грустно воскликнула:
– Прощайте, прощайте, высокие порожки, отходили по дому мои белы ножки!
Посадили её в карету, закричала Катарина жалобно:
Не пожелала красавица сесть к жениху в первую карету, села в последнюю – к подружкам. Как от дома отъехали, достала Катарина из кармана румяное яблочко, материнский подарок, у подружки ножик просит, вроде бы яблоко разрезать, а сама задумала его себе в грудь вонзить.
Подружка отвечает, что нету у неё ножа.
Дальше движется свадьба. Вот уже и Дунай-река перед ними.
Просит Катарина верхового:
А подружки к реке не пускают, говорят, что напоят её из золотой чаши.
Катарина в ответ:
Вырвалась от подружек, подбежала к берегу и бросилась в воду!
Волны расступились и приняли бедную девушку в свою холодную бездонную глубину.
Тут все турки из карет повыскакивали, да в воду! Искали, звали – всё напрасно! Паша весь с горя почернел, стал рыбаков просить:
– Рыбаки, рыбаки, сети растяните и невесту мою поскорей спасите!
Закинули рыбаки сети в первый раз – вытащили рыбу, закинули во второй раз – и вытащили красавицу Катарину, да только поздно!
Завернули останки в драгоценный ковёр и, стеная, поехали к дому.
А на пороге мать паши стоит. Сына с молодой женой ждёт, все глаза проглядела.
Видит – едут, да такие все невесёлые, такие печальные. Стала турецкая мать спрашивать:
Отвечают ей свадебные гости:
Заплакала турецкая мать, закричала: