Золотая кровь

Он целует её в лоб, сажает на колени и рассказывает очередную сказку — ольтексткую легенду о голубой орхидее, которую он привёз из экспедиции.

Орхидею поселят в оранжерее, там, где растёт уже множество загадочных, красивых и ужасных растений, которые отец собирал за время своих экспедиций. Здесь есть те, чьи цветы источают отвратительный запах гниющего мяса и привлекают мух, а есть те, которые этих мух ловят, растопырив липкие листочки, словно звериные пасти. Есть цветы, похожие на кувшинчик со сладким нектаром, который очень любят муравьи, но стоит им коснуться сладкого нектара, как они навсегда остаются внутри кувшинчика. Ну не навсегда… Наутро от муравья уже ничего не останется. А есть необыкновенно пахнущие орхидеи, от которых даже кружится голова. Эмбер любит бывать в оранжерее и знает множество растений, полезных и ядовитых, из которых делают яды, лекарства и духи. Все эти знания отец привозит из сельвы, узнавая о них от немногочисленных оставшихся в живых шаманов и племён, разбросанных вдоль реки в верховьях риоде ла Брумы. Он восхищён тем, как ольтеки сосуществуют с природой, как переплетается их жизнь с сезонами дождей, затмениями, полнолуниями, растениями и животными. И не поймёшь, где заканчивается легенда и магия, и начинается правда…

В их доме даже садовник из ольтеков, старый Коуон Короткое Ухо, и её няня Уруа…

Отец основал научное общество, назвав его «Теолькун», и собрал в него своих учеников и единомышленников. Тех, кто видели в ольтеках не дикарей, которых нужно уничтожить, а народ с уникальной и удивительной культурой. Он сам нарисовал этот знак, взяв его с того золотого диска, который когда-то подарил Эмбер. Герб его общества — солнце, лучи и глаз. И раз в неделю в их гостиной собирались его ученики и обсуждали письменность и рисунки. Последнее его увлечение — остатки пирамиды, которую он нашёл где-то в черте города, пирамиды, которая должна была дать ответы на все его вопросы…

Но не дала.

И когда он погиб… Когда люди Агиларов его убили, всё его наследие рассыпалось в прах. Насколько знала Эмбер, все единомышленники покинули общество, а его работы либо остались где-то в особняке, забытые и заброшенные всеми, либо пылились, может быть, в каких-нибудь архивах. Во всяком случае, в университетской газете, которую она иногда просматривала, больше не было колонки, посвящённой научным открытиям, которую вёл её отец. Ольтеки теперь никого не интересовали.

Так откуда карточка с этим солнцем у сеньора де Агилара? Почему он спрашивает о ней сейчас, спустя столько лет? И почему он спрашивает об этом у неё? Как будто не знает, что сделал его отец с её отцом!

Все эти воспоминания всколыхнули старую боль и как-то разом окунули в прошлое, да так глубоко, что Эмбер едва не вздрогнула, услышав голос сеньора де Агилара:

− Ну вот и сенат!

Коляска остановилась. А Эмбер подумала, что уже упустила удобный момент для того, чтобы правдоподобно изобразить недомогание. Слишком многое разом всплыло в голове. И хотя сейчас ей хотелось убежать куда-нибудь и побыть одной, чтобы успокоить взбунтовавшееся сердце, но бежать было некуда. Да и стало вдруг незачем. Вслед за болью, ужалившей в сердце, память всколыхнула и совсем другое чувство…

Эта карточка в руках сеньора де Агилара заставила её вдруг вспомнить о том, что она хотела узнать правду и отомстить, а вовсе не бежать, трусливо поджав хвост. А сейчас она увидела в этом возможность.

«…поищешь в библиотеке геральдический альбом отца.»

Она поищет. Обязательно! В этом доме должны быть ответы на её вопросы.