Золотая Ладья

— Многие мудрецы полагают, будто порядок и хаос находятся во взаимной вражде, — принялся разглагольствовать Августин о преданиях своих новых знакомых. — Однако это не так. Хаос — не более чем строительный материал, упорядочиваемый духом, разумом. И вражда между ними невозможна. Зато возможна вражда между двумя равными по силе разумами, вздумавшими упорядочить все сущее, согласно своему усмотрению. При таком подходе один разум просто не желает находить места в своей картине мира другому, отличному от него разуму. Так возникает непримиримая борьба, борьба не на жизнь, а на смерть. Два человека будут бороться за поле для посевов, за любимую женщину, за дом, за друзей. Два племени — а каждое племя есть порождение родового разума старейшин, жрецов и богов — будут вести борьбу за лес, за луга, за землю. Два народа будут сражаться за право быть первыми, за право указывать другим пути развития и устанавливать нормы существования.

— Кто же, по-твоему, создал разные народы? — спросил Хумли.

— Те, кого вы зовете богами. Каждый бог когда-то объединил вокруг себя общину или несколько общин людей, по своему почину слепив из них народность или племя. Каждому такому племени была дарована идея собственной избранности, отличности от других племен. Она закладывалась в сердце, она скреплялась родовыми преданиями о великих предках. Однако мы полагаем этих богов бесами, ибо только бесовскому разумению может явиться мысль стравливать между собой народы только потому, что одним из них в мире нашлось место, а другим — нет.

— Ты слишком много себе позволяешь, проповедник! — грозно прогудел Олав Медвежья Лапа.

Августин бесстрашно встретил его взгляд.

— Вспомни, с чего начинаются ваши сказания?

— С того, что боги восстали против злого великана Имира и, убив его, сотворили из его тела весь окружающий мир!

— А теперь задумайся. Почему же Имир — злой великан? Кому он причинил зло? Он был Первочеловеком, объединявшим в себе все сущее, созданием, единым с миром. Тело его было землей, голова — небесами, ноги — корнями. А твои боги убили Первочеловека и разъяли его на части. С тех пор и мучаются люди, пытаясь обрести былую целостность. Но вы — вы поклоняетесь тем, кто это содеял. Кто же они тогда, ваши боги, после всего свершенного?

Олав тяжело вздохнул.

— Я не собираюсь с тобой спорить, монах. Я знаю, насколько подобные тебе вещуны искуссны в плетении речей. Ты показал себя настоящим воином, мы это уважаем. Оставайся у нас гостем, сколько пожелаешь.

— Мне нужно от вас другое, — отозвался Августин вкрадчиво. — Я готов провести вас туда, где спрятаны сокровища князя Званимира.

Медвежья Лапа вздрогнул.

— Сам он и его дочь тоже находятся неподалеку, — продолжал проповедник.

— Клянусь Драупниром, золотым кольцом Одина, ты принесешь нам удачу, монах, — удовлетворенно произнес ярл. — Говори, куда нужно идти.

Августин задумчиво оглядел хирдманнов.

— Хорошо. Но путь будет неблизким.

— Мы не страшимся тягот пути, — пренебрежительно ответил Олав.

— На восточном берегу, если переправиться на него с северной оконечности вашего острова, к восходу солнца будет узкая ложбина. По ней в дожди сбегает ручей. Руслом этого ручья надо добраться до небольшой березовой рощи за горой Сварога. У раздвоенной березы в этой роще вы увидите тропу, небольшую, но для опытного глаза приметную. Она уводит в лес. Вот по ней и нужно идти до места, охраняемого конскими черепами.

— Я проверю твои слова, — ярл поднялся со своего стула и поманил пальцем Энунда Раздвоенную Секиру, сидевшего слева на конской шкуре.

— У меня будет к тебе серьезное поручение, — тихо сказал ему Медвежья Лапа.

— Я слушаю тебя, ярл, — с готовностью откликнулся молодой хирдманн.

— Ты слышал, что говорил иноземец?

Энунд кивнул.

— Тебе придется сплавиться на тот берег и, следуя его указаниям, попытаться выйти на след Званимира.

Сын Торна Белого даже опешил от неожиданности.

— С собой возьми Инту — он лучший лесовик из финов, Тойво — его стрелы самые цепкие, и двух варягов из отряда Витко. Справишься?

— Я сделаю все, что смогу, — промолвил Энунд, подавляя легкое замешательство.

— Задача эта не из легких, но мы не можем вечность сидеть на этом острове. Тяжелую броню и копья оставьте здесь. До берега доберетесь вплавь с секирами и мечами. Только дождитесь ночи, чтобы не быть замеченными вражескими разведчиками. Пусть Отец Богов поможет вам в этом начинании.

Олав Медвежья Лапа отпустил молодого хирдманна.

Среди варягов Альдейгьюборга, входящих в хирд ярла, Энунд посчитал самыми смышлеными и опытными Воилу и Радана. Оба юные годы провели в лесах Любши и умели читать знаки чащоб и рощ. Узнав, какое дело им предстоит, варяги нахмурились.

— Лошадиный след самый справный, — заметил Радан. — Его труднее всего замести или спутать. Положим, мы возьмем его у слободы и пойдем за всадниками князя. Только на пути легко наскочить на лесные дозоры. Званимир на них не поскупился, если не дурак.

— Слово ярла закон, — сухо проговорил Раздвоенная Секира. — Придется рисковать.

Глава 16. Тропа Рыси