Золотая легенда. Том I

Той ночью Константин был разбужен ангелом, приказавшим ему поднять очи горе. Император посмотрел на небо и увидел знак Креста, на котором сверкала надпись, сложенная из золотых букв: In hoc signo vinces — Сим победиши. Укрепив дух этим видением, Константин соорудил подобный крест и приказал нести его перед своим войском, которое обрушилось на варваров и обратило их в бегство, так что великое множество врагов было повергнуто.

После того Константин созвал служителей всех храмов и с пристрастием расспросил их, какому Богу может принадлежать знак Креста. Жрецы ответили, что не знают о том. Тогда подошли некие христиане и подробно рассказали императору о таинстве Святого Креста и вере во Святую Троицу. Константин совершенно уверовал во Христа и принял крещение от Папы Евсевия или же, согласно неким книгам, епископа Кесарии. Однако подобные сведения не согласуются с тем, что изложено в Трехчастной истории и Церковной истории, а также с Житием блаженного Сильвестра и Деяниями римских понтификов. Некоторые полагают, что блаженный Папа Сильвестр крестил и обратил в веру не самого императора Констанина, как указывают другие историки, но его отца, также носившего имя Константин. В Истории блаженного Сильвестра рассказано, что Константин пришел к вере другим путем и был крещен Сильвестром, а не Евсевием. По смерти старшего Константина, в память о победе отца, одержанной силою Святого Креста, император Константин послал в Иерусалим свою мать Елену чтобы она постаралась найти тот самый Крест, о чем будет рассказано ниже.

В Церковной истории о победе Константина повествуется иначе[389]. Когда Максенций напал на Римскую империю, император Константин пришел, чтобы сразиться с ним на Альбинском мосту. Константин был сильно взволнован и часто поднимал глаза к небу, ожидая, что небеса пошлют ему помощь. И вот в видении он узрел на востоке сверкающий подобно молнии знак, рядом с которым стояли ангелы, возвестившие: Константин, Сим победиши! Как далее сказано в Трехчастной истории, поскольку Константин продолжал недоумевать, что бы могло означать это видение, на следующую ночь Христос явился ему с тем самым знаком Креста, что император увидел в небе[390]. Господь приказал ему создать подобие Креста, которое станет поддержкой во всех грядущих битвах. Константин, обрадованный и уверенный в победе, запечатлел на челе знак Креста, который увидел в небе, приказал заменить воинские знамена на кресты и взял в десницу золотой крест. После чего император обратился с молитвой ко Господу: да не позволит Он, чтобы десница, укрепленная крестным знамением, обагрила и запятнала себя кровью римских граждан, но чтобы Господь даровал ему бескровную победу над тираном. Максенций расположив корабли у причалов, приказал навести через реку ложные мосты — как бы для переправы войска. Когда Константин стал приближаться к реке, Максенций без промедления вышел ему навстречу с малым числом воинов, приказав другим следовать за ним. Забыв, что навел ложный мост, он взошел на него с немногими воинами и утонул в пучине вод, Так Максенций попал в западню, которую сам готовил для Константина, а тот после победы был единодушно провозглашен императором. Но, как сказано в одной весьма достоверной хронике, в то время Константин еще не уверовал полностью и не принял святого крещения. Через некоторой время перед ним в видении предстали Петр и Павел, и тогда Константин возродился в святом крещении, которое принял от Папы Сильвестра. Исцеленный от проказы, он, наконец, совершенно уверовал во Христа и лишь тогда направил свою мать Елену в Иерусалим, чтобы она отыскала там Крест Господень.

Амвросий в Послании на смерть Феодосия и Трехчастная история говорят, что Константин принял крещение в конце жизни, и отмечают, что он откладывал его, желая креститься в водах реки Иордана[391]. О том же пишет Иероним в Хронике. Точно известно лишь то, что Константин стал христианином при Папе Сильвестре, но откладывал ли император крещение, установить трудно, поскольку многое в легенде о святом Сильвестре можно подвергнуть сомнению. Поэтому рассказ об обретении Святого Креста, содержащийся в Церковных историях, которые согласуются с хрониками, представляется более достоверным, чем тот, что читают в храмах. Очевидно, что многое в нем недостоверно. Разве только кто-нибудь согласится с приведенным выше мнением, то есть, что речь идет не об императоре Константине, но о Константине, его отце. Однако это мнение кажется малодостоверным, хотя и содержится в некоторых заморских историях.