Золотая легенда. Том II

О том, как Лаврентий потушил первый огонь, то есть огонь геенны, Максим говорит: «Как мог отступить перед единовременной казнью бренного тела тот, чья вера потушила жар геенны?»[137]. Он же сказал: «Пройдя сквозь огонь преходящий и земной, он избежал вечного пламени геенны»[138].

О том, как он потушил второй, то есть материальный, огонь, Максим или Амвросий говорит: «Он страдал от телесного огня, но Божественный жар затушил жар пламени»[139]. О том же: «Хотя нечестивый царь подкладывал дрова, разжигая огонь еще сильнее, святой Лаврентий не ощущал этого благодаря пламенной вере»[140]. О том же говорит Августин: «Пламя не смогло превзойти милость Христову, ведь огонь, который жег мученика снаружи, был много слабее огня, воспламенявшего его изнутри»[141].

О том, как он потушил третий огонь, то есть огонь плотских вожделений, Максим говорит: «Воистину, святой Лаврентий проходит сквозь огонь, который не страшит сжигаемого, но озаряет его сиянием: он сгорел, чтобы не гореть, и был сожжен, чтобы не разжигаться»[142].

О том, как он потушил четвертый огонь, то есть огонь алчности, и каким образом он умалил и уничтожил алчность тех, кто домогался сокровищ, говорит Августин: «Человек, жаждущий денег и враждебный истине, вооружается двойным огнем: алчностью, чтобы стяжать злато, и нечестием, чтобы отнять Христа. О жестокость человеческая, ты ничего не достигнешь и ни в чем не преуспеешь, ибо бренное вещество, которого ты домогаешься, отнято у тебя: когда Лаврентий восходит на небеса, ты гибнешь в своем пламени!»[143].

О том, как он потушил пятый огонь, то есть огонь яростного безумия, и как безумие его гонителей стало тщетным и бесполезным, говорит Максим: «Лаврентий потушил пожар, победив охваченных безграничным безумием слуг огня. Диавольским козням удалось сделать лишь так, что преславный муж вознесся к Господу своему, а пламенеющая жестокость сгорела в своем же пламени»[144]. На то, что безумие гонителей было огнем, он указывает, говоря: «Распаленное бешенство язычников приготовило раскаленную решетку, чтобы выместить огнем пламя собственного гнева»[145].

Неудивительно, что он победил эти пять внешних огней, ведь по словам Максима, святой Лаврентий имел в себе тройную прохладу и нес в сердце тройной огонь. Благодаря этому он охладил внешнее пламя и победил его еще большим внутренним жаром. Первой прохладой была жажда Царствия Небесного, второй — размышление о Божественном законе, третьей — чистота совести. Этой тройной прохладой он угасил все внешние огни и потушил их пламя.

О первой, то есть жажде небесного Отечества, Максим или Амвросий говорит: «Святой Лаврентий не мог ощущать огненной пытки, ибо чувствовал в себе прохладу Рая»[146]. Он же говорит: «У ног тирана распростерта сожженная огнем плоть, бездыханное тело: но тот, чья душа пребывает на небесах, не терпит страдания на земле»[147].

О второй, то есть о размышлении над Божественным законом, Максим или Амвросий говорит: «Когда он размышляет о заповедях Христовых, все, что сжигает его, делается холодным»[148].

О третьей, то есть о чистоте помыслов, Максим говорит: «Все тело бесстрашнейшего мученика пылает и горит огнем, но с чистой совестью помышляя о прохладе Царствия Божия, он ликует как победитель»[149].

Сверх того, как указывает Максим, святой Лаврентий имел три внутренних огня, которыми он превзошел внешнее пламя. Первым огнем было величие веры, вторым — пламенная любовь, третьим — истинное познание Бога, озарявшее его, подобно огню.

О первом огне Максим или Амвросий говорит следующее: «Огонь веры переполняет его настолько, что охлаждает пламя казни»[150]. О том же: «В Евангелии сказано, что пламя веры есть огонь Спасителя: Огонь пришел я низвести на землю... (Лк 12, 49). Воспламененный этим огнем, святой Лаврентий не страдал от жара костра»[151].

О втором огне он же или Амвросий говорит: «Мученик Лаврентий горел в огне свирепого тирана, но в нем пылал еще больший жар любви ко Христу»[152].

О третьем огне сказано: «Жесточайший пожар не смог победить храбрейшего мученика, ибо дух его пылал, осиянный еще более жаркими лучами истины»[153]. О том же: «Воспламененный огнем ненависти ко лжи и любви к истине, он не чувствовал охватившего его пламени и победил его»[154].

Среди других мучеников Лаврентий имеет три преимущества, относящихся к богослужениям в его честь. Во-первых, святой Лаврентий — единственный мученик, во славу которого установлено бдение. Ведь бдения в честь святых из-за многих нестроений в настоящее время заменены постами. Как говорит Иоанн Белет, прежде бы обычай, чтобы в дни праздников в честь святых мужчины со своими женами и дочерями приходили в церковь и при свечах поводили там ночь во бдении. Но поскольку на таких бдениях творились многие прелюбодейства, всенощные бдения решили заменить постами. Однако прежнее название сохранилось, и потому посты в честь святых и сегодня называются бдениями[155].