Золотая лоция

Глава четвёртая РАЗГРОМ И ЖЕНЩИНЫ ВОДОПОЛКА

По знаку Стовова дружинники подхватили под руки вирника Чагоду и потащили его вниз, на двор. Князь последовал за ними, вздыхая и думая о том, что слюдяные оконца просто в деревянные стены вставлять не стоит, потому, что это плохо выглядит, и дыхание древесины из-за влаги может их повредить.

На дворе было почти так-же темно как и на лестнице и в деревянных сенях палат Водополка. Тучи закрывали небо, утренний туман не рассеивался, а перемешивался с дымом домов, бань, кузни и смолокурни. Весь город Новый казался погружённым в воду, настолько всё вокруг было сине-серым. Ощущение усиливали ручьи студёной воды, бегущие по сторону в сторону Волхова и Волхолвки, огромные лужи, капли воды, мерцающие на крышах, покрытых мхом, соломой и очень редко, колотой доской.

С крыльца княжеского дома Стовов увидел движение между длинными домами и оградами, вылезающих отовсюду людей, множество горожан стоящих в проходах и улицах. Они были одеты по разному, в основном в длиннополые словенские льняные и меховые одежды. Много было фигур в шкурах мехом наружу, как одевалась тогда водь и весь, в меховых и войлочных шапках. Женщины покрывали головы войлочными и льняными накидками, закрывающими лоб шею и плечи. Дети были одеты кое-как, в основном в обрезки шкур, обноски, остатки тканей от взрослой одежды. Иногда маленькие беловолосые люди были просто обёрнуты кусками войлока и перевязанные лыком, как кули с товаром. Обувь у многих была из бересты, а кожанная только у пожилых, зажиточных мужчин. Некоторые мужчины держали в руках дубины и поленья. Где-то блеснула однажды сталь ножа или серпа. В целом, толпа, подходящая со всех сторон к княжеским домам и капищу Ярилы, была безоружной.

Только гул множества голосов и злобный лай собак, без видимой угрозы оружием, не мог взволновать отлично вооружённых гостей и их князя Стовова Багрянородца, ведущего с детства не прекращающиеся войны с многочисленными дикими племенами от Ильменя до куликовых полей хазарских владений, то в одиночку, то с союзными вождями и князьями. Приходилось встречаться ему и с проходящими мимо чужими дружинами из далёких земель, варягами с запада, болгарами и хазарами с юга и востока. Если с живущими рядом ятвягами, стреблянами и бурундеями можно было воевать, угрожая их селениям, и таким образом или сдерживать их, или, разоряя селения, ослаблять, то с дружинами из далёких стран такие приёмы не действовали. Варяги-пруссы и варяги-курши чаще всего сопровождали в качестве охраны свои же товары, янтарь и соль, большие отряды других купеческих лодок. Помимо этого они захватывая по дороге рабов из числа охотников-дедичей или рыбаков-чудинов для продажи бурундеям или полтескам. Преследовать и действовать на опережение в отношении них было трудно. То, что они приближаются можно было только увидев их на реке. Предупредить селение, расположенное ниже по течению было очень трудно, потому, что реки текли чаще всего со скорость большей, чем шёл человек, тем более если он пробирался через лес, а кони были только у князей некоторых князей и их богатых дружинников. Погони за грабителями на волоках и реках по этим же причирам были затуднены до невозможности, и могли быть легко прерваны проливным дождями, пожарами, завалами и засадами. Больше всего от варягов-пруссов страдали водьские селения, дедичи и кривичи, живущие отдельными семьями недалеко от рек. Бурундеи частично продавали пленников потом хазарам и болгарам, частично использовали для жертвоприношений и выделки болотного железа. Иногда красивых и умных детей рабов принимали в семьи и давали им свои имена.