Золотая нить. Как ткань изменила историю

Картер записывал детали о повязках и текстиле, которые он находил. К примеру, он отмечал, что повязки на ступнях были потерты, судя по всему в результате трения во время медленной транспортировки тела в саркофаг. Картер упомянул и о «заметном тщании», с которым пытались сохранить антропологическую форму законченной мумии, «очень тонкую, похожую на батист природу» льняного полотна, и жаловался на то, что хрупкость делает изучение тканей трудным[57].

Несмотря на его внимание, становится ясно, что для Картера текстиль, найденный в гробнице Тутанхамона, был всего лишь не слишком интересным гарниром. Когда саркофаг открыли впервые, Картер написал, что увиденное «немного разочаровало», потому что содержимое было «скрыто тонкими льняными покровами».

В самом начале раскопок Картер открыл саркофаг, наполненный, как ему показалось, свитками папируса, но позже оказалось, что это тоже ткань. (Это было, как он написал, «естественным разочарованием»[58].) В худшем случае к льняным тканям относились как к препятствию, их смахивали в сторону и разрушали, словно пыльную паутину. Один большой льняной покров, изначально насыщенного коричневого или, возможно, красного цвета, украшенный металлическими хризантемами, скатали в рулон и вынесли на улицу. Он рассыпался в прах, пока египетские власти спорили с археологами. Покрывала, подушечки и повязки, в которые с такой тщательностью пеленали тело фараона, были разрушены в процессе распеленания. Верхние слои были залиты парафином, чтобы, как высказался Картер, «снимать затвердевший слой большими кусками»[59].

Для Картера и многих других до него и после него безделушки и амулеты, находившиеся между слоями ткани, и бальзамированное тело под ними значили намного больше, чем сами покровы. А жаль, потому что такое мнение было бы для древних египтян оскорблением. Для них лен обладал мощным и даже магическим значением: именно лен делал мумии священными.

Тонкие голубые линии

«Лен вырастает из бессмертной земли и дает съедобные плоды, обеспечивая одежду одновременно дешевую и чистую, пригодную для каждого времени года. И, как говорят, в этом материале реже всего заводятся вши».

Плутарх (ок. 45–120 гг. н. э.), «Исида и Осирис»

Почвы и засушливый климат Египта оказали нам прекрасную услугу, сохранив множество вещей, свидетельствующих о том, как раньше жили люди.

Это касается и тканей. Если в других местах на планете возможность заглянуть на несколько веков назад считается невероятной удачей, то в Египте сохранились свидетельства периода неолита. Уцелевшие ткани различны, некоторые окрашены – два красных полотнища выстилали изнутри саркофаги в гробнице Тутанхамона, другие были выбелены до кремового оттенка. Текстура и вес также различны. Качество образца, который изучали в 1940-х гг. в музее Метрополитен в Нью-Йорке, сочли исключительным с его количеством нитей 200 на 100 на квадратный дюйм. Ширина еще одного отреза ткани, найденного в усыпальнице Хатнофер, женщины из восемнадцатой династии (ок. 1550–1292 гг. до н. э.), составляет 1,6 м, его длина достигает почти 5 м. Но ткань настолько тонкая, что весит всего 140 г. Другие образцы, найденные в усыпальницах царей, грубее[60].

Большинство тканей, доживших до наших дней, были найдены в гробницах, поэтому мы знаем больше о саванах, повязках и богатых платьях, чем о повседневной одежде. Более того, климат в районе дельты менее благоприятен для сохранения археологических артефактов по сравнению с районами в глубине материка. К тому же многие методы выращивания льна и производства тканей нам неизвестны. Но те намеки на факты, которые у нас есть, завораживают. Как и сами сохранившиеся ткани, знания о выращивании льна и производстве текстиля собирают по крупицам из сохранившихся артефактов, таких как веретена и пряслица, миниатюрные модели и сцены, изображенные на стенах усыпальниц. Именно настенная роспись позволила нам случайно узнать, какого цвета были египетские поля льна во время пышного цветения. В Египте времен Древнего царства (ок. 2649 – ок. 2150 гг. до н. э.) художники изобразили цветущие поля тонкой линией голубой краски[61].