Золотая нить. Как ткань изменила историю

Одно часто нарушаемое правило, датируемое 1157 г., запрещало монахам торговать шерстью, которую они купили ради прибыли. В 1262 г. купцы Линкольншира подали петицию королю, обвиняя цистерцианцев в незаконной торговле шерстью, что, по их утверждениям, привело к «обнищанию королевского города Линкольна». Эта петиция намекала на то, что задет кошелек самого короля: сделки с монастырской шерстью не облагались таможенным сбором, как это происходило со светскими сделками. Это сработало. По крайней мере, король встал на сторону купцов. Однако цистерцианцы продолжали заниматься своими делами. В 1314 г. был отправлен еще один запрос о нелегальной торговле ради прибыли, которую вели монахи[221].

Продажа шерсти заранее – своего рода спекуляция – также вызывала недовольство властей. В 1181 г. главный капитул постановил, что «шерсть одного года разрешено продавать заранее в случае необходимости. Более одного года этого делать не следует». В 1277 г. была предпринята еще одна попытка ужесточить правила, и еще годом позже главный капитул вынужден был отступить. Шерсть можно было продавать заранее в течение нескольких лет подряд, «если будет оплачена только шерсть одного года». Роберт де Скайрена, десятый аббат Мо, стал тому печальным примером: он брал много денег под залог будущей шерсти, и после его смерти остался долг в 3678 фунтов 3 шиллинга и 11 денариев[222].

Львиное сердце за овечью шерсть

«Берегись; дьявол уже на свободе».

Король Франции Филипп II, письмо графу Якову, брату короля Ричарда I

История Робин Гуда часто переплетается с историей другого английского героя того времени, Ричарда Львиное Сердце. Развязка классической истории обычно наступает в тот момент, когда странствующий король возвращается из Святой земли как раз вовремя, чтобы предотвратить казнь Мэриан, обвенчать ее с Робином и спасти Англию от ростовщического правления его младшего брата Иоанна.

Легенды, разумеется, обычно смягчают неподходящие детали. Кажется, что народ любил Ричарда Львиное Сердце (о нем часто говорили как о «добром короле Ричарде»), но он вовсе не был добрым королем. Во-первых, он провел бо́льшую часть своего царствования в сражениях. Когда он был в Англии, его энергия была направлена на то, чтобы найти способы собрать больше денег для войны. Он родился в Аквитании, это была его «домашняя» провинция. Там у него было совершенно другое прозвище – Ричард Да-Нет, так как его было легко переубедить. Ричард говорил на трех языках: на окситанском – местном диалекте Аквитании; на латыни, которая использовалась в официальной и зарубежной корреспонденции; и на французском. Чтобы понять своих английских подданных, ему потребовался бы переводчик.

Как и многие другие европейские христиане, Ричард был одержим идеей Третьего крестового похода, попытками вернуть Святую землю. Трубадуры и священники подстегивали энтузиазм, а отправлявшиеся в поход получали индульгенции (им отпускали все грехи, уже совершенные и будущие), им гарантировали пропуск в рай. Тем, кто не хотел идти в поход, вручали шерсть и ручную прялку с намеком на то, что, отказываясь сражаться, они ведут себя как женщины и могут теперь заняться прядением.

Ричард I был знаменит своим безрассудством в бою. Третий крестовый поход был пронизан ощущением того, что его участники творят историю и что Ричард исполнен решимости стать навеки прославленным. Отдельные стычки, такие как осада Акры, сразу воспевались в балладах. Три самых выдающихся мусульманских историка того периода: Баха ад-Дин, Имад ад-Дин аль-Исфахани и Ибн аль-Асир – рассказывали истории о его отваге и смелости. Рассказы о таких сражениях, как битва у стен Яффы, когда Ричард, семнадцать его рыцарей и около трехсот пехотинцев столкнулись с превосходящей армией султана, расходились по всему христианскому миру. Но высокомерие английского короля разозлило его союзников, уже рассерженных его славой и тем, что ему доставались лучшие трофеи. Как только им представилась возможность отомстить – несмотря на угрозу отлучения от церкви за нападение на союзника по крестовому походу, – они с готовностью за нее ухватились[223].

Согласно письму германского короля Генриха VI, императора Священной Римской империи, которое было отправлено королю Франции Филиппу 28 декабря 1192 г., трудности Ричарда начались с кораблекрушения недалеко от Венеции. Это означало, что ему пришлось передвигаться с небольшим количеством своих людей по суше, по вражеской территории, контролируемой его соперниками. Дважды чудом избежав плена, король Ричард был в итоге пленен «в доме с дурной репутацией» недалеко от Вены. Это сделал его кузен Леопольд, герцог Австрийский. «Теперь он в нашей власти, – закончил письмо император. – Мы знаем, что эта новость принесет вам счастье»[224].