Золотая нить. Как ткань изменила историю

Эффект производства такого количества моделей джинсов заключается в жадном потреблении хлопка. Даже сейчас, когда синтетика занимает лидирующее место среди всех волокон, используемых в мире, хлопок сохраняет свою долю в 25 %. Настроение меняется, люди выступают против пластика в любой форме, включая ткани, а хлопок сохраняет благородный ореол натуральности. Но поскребите поверхность, и он едва ли останется мечтой защитников окружающей среды. За 2016–2017 гг. во всем мире было собрано 106,5 млн тюков хлопка, каждый весом 480 фунтов. Для этого потребовалось почти 3 % пахотных земель. В 2011 г. спрос превысил предложение, что привело к острой нехватке продукта. Цены на хлопок взлетели до 1,45 доллара за фунт. Это самая высокая цена со времен эмбарго, наложенного Югом во время Гражданской войны в 1860-х гг. В ответ фермеры посеяли больше хлопчатника, но только после того, как спекулянты вызвали панку на фондовой бирже[325].

Экономика хлопка продолжает оказывать серьезное влияние на жизнь многих людей по всему миру. Соединенные Штаты занимают третье место в мире по производству хлопка после Индии и Китая. В 2016–2017 гг. здесь было произведено 3,7 млн метрических тонн. Принудительный труд живет и здравствует под фиговым листком тринадцатой поправки, которая запрещает рабство и принудительный труд, «за исключением наказания за преступление, за которое обвиняемый должен быть осужден надлежащим образом». Если учесть, что в настоящее время в США более двух миллионов заключенных, то это многочисленная и дешевая рабочая сила с расовым перекосом, часть которой собирает хлопок, практически ничего за это не получая. Иными словами, заключенных можно принудить к работе, не платить им за это или платить крохи, а если они откажутся, то еще и наказывать их за это. Финансовая подоплека ясна. Федеральная программа заработала 500 млн долларов на продажах в 2016 г.; калифорнийская схема дала 232 млн долларов[326].

Превращение хлопка в пригодную для использования ткань – это тоже трата ресурсов: на одни джинсы требуется 11 000 литров воды. Более того, сейчас в большинстве случаев используется синтетическое индиго. Химикаты, которые используют и сбрасывают в процессе производства и крашения, часто оказываются в реках и ручьях.

Итальянский философ Умберто Эко в своем эссе 1976 г. «Поясничная мысль» (Lumbar Thought) утверждает, что современная одержимость денимом ограничивает, а не освобождает. Он обнаружил, что облегающие джинсы и то, как они сковывали его движения, изменили его поведение. «Как правило, я буйный, я разваливаюсь в кресле, я усаживаюсь там, где мне нравится, без каких-либо претензий на элегантность. Мои джинсы прекратили это, сделали меня более вежливым и зрелым. Я живу с сознанием того, что на мне джинсы… Странно, что традиционно неформальная одежда, нарушающая этикет, в результате оказывается той, которая этот этикет навязывает».

Для Умберто Эко деним – это доспехи, которые заставляют тех, кто их носит, думать о том, как они выглядят в глазах окружающих, то есть о вещах внешних, а не внутренних. Он сочувствует любой женщине, «максимально порабощенной, потому что [стягивающая] одежда, которую [общество] ей посоветовало, заставила ее психологически жить ради внешнего… И это заставляет нас понять, насколько интеллектуально одаренной и героической должна была бы быть девушка, прежде чем она смогла бы стать в этой одежде мадам де Севинье, Витторией Колонной, мадам Кюри или Розой Люксембург».

История хлопка разнообразна, начиная с той роли, которую он сыграл в работорговле, и заканчивая технологическими революциями. Возможно, мы одомашнили хлопок тысячи лет назад, но в конечном итоге хлопок оказал на нас куда большее влияние.

9. Многослойная одежда в экстремальных условиях. Одежда для покорения Эвереста и Южного полюса

О мехе и Burberry

«Полярные исследования – это одновременно самый надежный и самый изощренный способ плохо провести время, который только был изобретен. Это единственная форма приключений, в которой вы надеваете одежду на день святого Михаила и ходите в ней до Рождества??.

Эпсли Черри-Гаррард, «Самое ужасное путешествие»[327]

, 1922