Золотая обойма

— Люди Малыша. Сначала они на хранилище золота напали, потом тебя похитили.

— Меня похитил не Малыш, — заявил отец, взял банку, зачерпнул из нее ложкой, отправил в рот. — Лучше, чем в ресторане.

— А кто тебя похитил?

— Они дали понять, что работают на Малыша. Запросили выкуп, я ввел код. А потом на них напал настоящий Малыш. Он искал алмаз, который был со мной. Вкусно как!

— Сильно не налегай.

— Да не страшно, я всего два дня без еды. Как от Малыша сбежал, так вот и скитаюсь.

— И на меня вышел.

— Это судьба.

— Малыш тебя ищет. Тут до тебя двое были из его банды.

— Из его банды? — Отец насторожился.

— В принципе, они и сейчас здесь. Рядом. Правда, не совсем живые. Значит, тебя ради выкупа похитили?

— Десять миллионов зеленью.

— И кто это сделал?

— Не знаю.

— Вересаев работал на этих людей. Где его могли завербовать? В Москве?

— В Москве.

— Значит, и похитители твои из Москвы. Вересаев слил им, что ты здесь.

— Убили его, говоришь? — Отец хищно сощурился.

— Мы не должны были тебя найти. Он обязан был помешать нам, но сам попал под раздачу.

— Туда ему и дорога.

— А почему десять миллионов? Не сто?

— Откуда у меня сто миллионов? Все они в обороте. На выкуп только десять, не больше.

— И кто их мог без тебя снять?

— Так в том-то и дело. Чтобы снять эти деньги, нужен был код. Я его ввел, Элен сняла деньги. Перевели их или нет, не знаю. Нас атаковали, всех перебили. Один только я уцелел, да и то потому, что был связан.

— Значит, Малыш все-таки получил алмаз, — проговорил Семен и криво усмехнулся.

Ему хотелось надеяться на то, что этот алмаз встанет Малышу поперек горла, а еще лучше — прямой кишки.

— Алмаз не нашли. Но ему достался мой чемоданчик.

— С блоком управления. Вересаев имел к нему доступ.

— Вересаев доступа к нему не имел, — заявил отец.

— Но он знал, как с ним обращаться? — спросил Семен, вспомнив, что говорила Надя Гранину.

— Как обращаться, знал.

Семен кивнул. Если Надя не врала, то ей можно было доверять и в остальном.

— А кто такой Фильчаков?

— А он — да, имел доступ к блоку. А вот пароль знал только я. А ему пистолет к голове. — Отец закрыл глаза, вспоминая. — Я скажу пароль, иначе… Я сказал, а они все равно его убили. Хорошо, что их там всех!..

— А ты, значит, сбежал.

— Они там все вокруг обшаривали, алмаз искали. Смотрю, рядом со мной покойник. Нож у него был, вот я и… Да, повезло мне.

— И все-таки тебя почти нашли.

— Двое?

— Неизвестно, сколько тут этих тварей. Надя сейчас ходит, смотрит. Убираться отсюда надо.

— Да, самое время, — сказал отец, опускаясь на лежак.

— Чем раньше, тем лучше.

— Да, сейчас. Я только… — Он заснул на полуслове.

Будить его Семен не стал и отправился к палатке за спальными мешками. На один отца можно было уложить, а другим накрыть.

Нади нигде не было видно. Все правильно, часовой на посту не должен выдавать своего присутствия.

Семен принес мешки, устроил отца и снова вышел из дома. Ничего не изменилось. Нади не видно и не слышно.

Он собрал палатку, упаковал ее в чехол, вернулся в дом, там и увидел Надю. Она стояла посреди комнаты и смотрела на его отца. В правой руке она держала автомат, ствол которого был направлен в пол.

Девушка услышала Семена, но не обернулась.

— Не похож на Морозова, — сказала она.

— А походи-ка по тайге без намордника.

— Но это Морозов.

— Морозов.

— Поговорил?

— Поговорил.

— Уходить пора.

— Устал он очень, отдохнуть ему надо.

— Ты скажешь ему, что я твоя невеста?

— Для тебя это важно?

— Я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на пустое место.

— Скажу.

— А женишься?

— Если выйдем к загсу, то прямо сразу.

— Только не подумай, что я ищу свою выгоду.

— Не думаю.

— А я ее ищу. Хочу быть невесткой миллиардера. Да и ты мне нравишься.

Надя повернулась к Семену, уронила автомат на рюкзаки, обвила руками его шею. В ее глазах мерцал отраженный свет догорающей свечи, взгляд затуманивал дым, плавающий по комнате.

— Ты мне тоже нравишься.

— С отцом помирился?

— Мы старое не вспоминали.

— И не надо. Тебя должно интересовать только будущее. Наше с тобой. — Она поцеловала Семена в губы, повернулась к отцу, сняла с него туфли, поставила их возле печи. — Просушить надо. А еще лучше ботинки с покойника снять. Они удобные, сухие, а туфли не высохнут.

— Думаешь?

— Только ты ему не говори, откуда взялись эти лапти.

— А в чем покойники будут ходить?.. — пошутил Семен в поисках отговорки.

Что-то не очень хотелось ему возиться с мертвецами.

— Лежат они, не ходят. Я смотрела.

— Смотрела?

— Себя проверяла. И ты этим займись.

— Уговорила.

Покойники совсем не прочь были оказать помощь господину Морозову. Во всяком случае, ни один из них не шелохнулся, пока Семен рассматривал их обувь. У отца был сорок третий размер, точно такой же — у покойника с лохматой бородой. Ботинки не новые, порядком стоптанные, зато изнутри сухие. Носки Семен снимать не стал. Должны же быть какие-то приличия.

Когда он вернулся в дом, Надя, как и в прошлый раз, стояла посреди комнаты и смотрела на отца. Только в этот раз у нее был не автомат, а пистолет. В опущенной руке. Но ведь поднять ее совсем не трудно.