Золотая обойма

Надя держала пистолет на вытянутых руках и стояла с открытым ртом, не в силах пошевелиться. Как будто столбняк ее хватил.

Семен доковылял до этих людей, опираясь на карабин, осмотрел одного, другого. Два трупа.

Парень повернулся к Наде. Она так и стояла в оцепенении, а ствол ее пистолета смотрел прямо на него.

— Отлично выглядишь!

Семен усмехнулся, представляя, как было дело. Мужики явно возбудились, увидев голую красотку, бросились за ней, потеряли осторожность. А потом они увидели ее опять же голой, но уже с пистолетом. Интересно, о чем эти ребята успели подумать?

А о чем сейчас думает он? Возможно, перед тем, как умереть. Вдруг Надя собирается застрелить и его?

Она оживала медленно. Взгляд ее прояснился, рука с пистолетом опустилась.

— Можно я тебя сфотографирую?

— Я что, убила их? — От нервного напряжения у нее дернулась щека.

Вокруг нее роилась комариная стая, а она этого даже не замечала. Да и Семена комары сейчас беспокоили меньше всего. Не думал он и о больной ноге.

— Уложила спать.

— Кто они такие?

— Вопрос, конечно, интересный.

Оба в камуфляже, в крепких непромокаемых сапогах, с рюкзаками. У одного автомат Калашникова с коллиматорным прицелом, у второго — самая настоящая снайперская винтовка Драгунова. В карманах разгрузочных жилетов — снаряженные магазины, в кобурах — пистолеты, в ножнах — охотничьи финки. К разгрузкам прикреплены были радиостанции.

Семен снял одну, включил — глухо. Да и вторая, похоже, разрядилась.

Парень снял накомарники с этих типов. Взрослые мужики, лица обветренные, морщинистые. У одного пышная борода лопатой, у другого — в модном стиле, но не стриженная уже несколько дней. Да и сами изрядно зачуханные, и одежда грязная, и обувь. Похоже, перед смертью они досыта нагулялись в тайге.

У одного Семен заметил сухие бурые пятна на рукаве. Как будто кровь брызнула фонтаном. Но куртка целая, ни порезов, ни пробоин. Возможно, это была чужая кровь. У второго была перевязана рука на запястье. Рукав чуть приподнялся, перчатка опустилась, и Семен увидел тонкую полоску несвежего бинта. Скорее всего, это ножевое или даже пулевое ранение, но не исключено, что чирей вскрылся.

— Не знаю никого.

— А почему я голая? — опомнилась Надя.

Но в дом она зашла неторопливо, с озадаченным видом.

Семен пошарил по карманам, нашел бумажники. Но документов не было ни у кого. Обычные охотники должны брать их с собой, а у этих ничего подобного не было. Браконьеры или охотники на людей? Вполне вероятно, что эти типы охотились на Семена и Надю. Возможно, где-то рядом бродили сейчас и другие такие охотники.

Семен взял автомат и повернул к дому. Тело в мыле, ему хотелось бы ополоснуться, но это все потом. Если, конечно, позволят обстоятельства. Вдруг он уже находился в прицеле снайперской винтовки?

Он зашел в дом, стал одеваться.

Надя натягивала на себя ветровку. Батник, джинсы, кроссовки уже были на ней.

— Хорошо ты за водичкой сходила, — сказал он.

— Это нас и спасло.

— Да?

— Они подумали, что я какая-то левая.

— Болотная русалка?

— Может быть.

— Твоя красивая попка их ослепила, а так они увидели бы в тебе дичь.

— Подстрелили бы, как куропатку, — сказала Надя и взяла автомат, который Семен положил на стол.

— Стрелять-то?.. Да, это ты умеешь. — Он хотел задать вопрос, но вышел ответ.

Да уж, стрелять Надя умела. Судя по результату, даже лучше, чем он.

— Случайно вышло.

Надя сорвала с окна кусок рубероида, и оно стало бойницей, пригодной для наблюдения и ведения огня. Вслед за одними могли появиться другие. Она правильно все поняла.

— Трупы убрать надо. Нельзя им на виду валяться, — сказал Семен.

— Я смотрю, ты уже ходишь, — проговорила Надя и улыбнулась.

Семен кивнул и глянул на свою ногу. Бинт грязный, но крови на нем не было, значит, рана выдержала нагрузку. Ходить было больно, но терпимо.

— Ты давай наблюдай, а я — сам.

Семен оделся, вышел из дома, окончательно разоружил покойников, затащил тела под пышный куст кедрового стланика, забросал остатками рубероида, накрыл досками, потом, едва живой от усталости, вернулся в дом.

Надя так и стояла у бойницы с винтовкой в руках.

Он положил на стол пистолеты и ножи, сгрузил на пол трофейные рюкзаки, тяжелые, плотные. К одному приторочена была палатка в чехле, к другому — два спальных мешка.

— А если они с юга зайдут? — спросил Семен.

— Уходить надо.

Парень вздохнул. Все-таки растревожил он рану, нога разболелась не на шутку, куда уж тут идти, тем более в ночь. Сумерки в лесу, скоро совсем темно станет.

— Прямо к бандитам в руки?

— К бандитам?

— А кто они такие?

— Не знаю. Но, скорее всего, люди Малыша. Бой был на базе и здесь, в тайге. Много крови пролилось. И эти в ней измазаны.

— Она и сегодня пролилась.

— Это старая кровь.

— Может, и люди Малыша.

— А кто еще? — спросил Семен.

Надя ответила не сразу. Ей понадобилось время, чтобы собраться с мыслями.

— Не знаю. Может, из вашей охраны.

— Из нашей охраны я знаю всех. Ну, почти.

— Я знаю только, что за нами охотятся. Бандитам известно, где мы находимся.

— А от нас дыму сто верст вокруг.

— Надо печку затушить.