Золотая Орхидея (СИ)

Князь часто думал о своей роли в судьбе Корсуна. Оба сына Люрайи Гории получили прекрасное образование, имели великолепные перспективы поступления на императорскую службу, но на их пути возник Дер-Су. Его достижения на Большом Государственном Экзамене внесли в золотые анналы истории драконьей империи. Сого, старший брат, показал результат значительно хуже, при том, что оказался на втором месте. Корсун был третьим. Он долго ходил мрачный, ни с кем не разговаривал и только глядел на таблицу с итоговыми баллами, на верхней строчке которой красовалось имя дракона, за всю жизнь не совершившего ни одного преобразования. Более спокойный и рассудительный Сого проще принял сие недоразумение, став заместителем Дер-Су на посту министра. Но не его младший брат. Он развернул целое расследование на предмет подкупа и кумовства. Даже позволил себе сказать, что в этом мог поучаствовать император, хотя маловероятно, что он предпочёл бы отдать важную должность сыну Дайерина в обход сыновей Гории. Князю Люрайе пришлось долго извиняться за Корсуна. Тем не менее, целый год особая комиссия разбирала задания, выполненные Дер-Су, едва ли не через лупу изучала каждую руну в его ответах, и пришла к выводу, что князь свой балл заслужил. Корсун же во всеуслышание объявил, что такое невозможно; что находиться под началом дракона, неспособного даже в малости совершить то, о чём пишет на экзамене, он не будет и империю покидает. Его назначили послом, но в действительности никакой должности он не занимал, и в Мелехе, куда решил направиться, никаких государственных дел не вел. Там он и встретил изуродовавшее его тело и душу зло.

Светило солнце, но Дер-Су оставался мрачен. Он знал, что не выбирал судьбу за Корсуна; знал, что не мог предотвратить случившееся, и всё равно сердце грыз червь сомнения и говорил с Дер-Су ядовитым голосом вины. Больнее пережитого унижения ранило знание, огласка которого смертельно опасна для князя; которое он запрятал в глубинах души, где оно гнило. Дер-Су сильно жалел, что накануне вспоминал об Адзуне, ища у него поддержки. Оссэ — озлобленный пособник Тьмы, возомнивший себя богом-демиургом. Не зря фениксы считают любую связь с ним постыдной.

Дер-Су остановился перед каменной аркой, за которой начиналась оливковая роща. Сердце бешено колотилось, а в голове продолжали роиться мучительные мысли. Один шаг — и Дер-Су в тени прекрасных деревьев, за два десятка лет успевших прилично вырасти. На этом острове тоже побывал Опустошитель. Почву, что пропиталась ядом, сбрасывали в море, а новую завозили из эльфийской империи. Оттуда привезли и саженцы для новой рощи. Но какая-то странная печаль ещё разливалась в воздухе, словно земля продолжала страдать от старых ран. Дер-Су шёл медленно, высматривая Пи-Но промеж деревьев. Брат мог задержаться или даже не прийти. С ним такое бывало. Но нет, ожидал, полеживая в тени и жуя травинку. Князь на секунду позавидовал Пи-Но, у которого ни забот, ни обременений, он может наслаждаться жизнью.

Путь к мысу они продолжили вместе. Дер-Су молчал, погруженный в тёмные думы, которые внезапно прервал брат.

— Прости, я совсем забыл поздравить тебя с помолвкой! — громко воскликнул он, широко улыбаясь. — Так вот, поздравляю! Наконец-то император оценил твои заслуги!

— Не с чем поздравлять. Помолвка не состоялась. Пока, — мрачно произнёс Дер-Су.

— Как?! Почему?! Я думал, ты именно за этим поехал в Алькашамбр, — брат негодовал, и это раздражало князя.

— Я не хочу об этом сейчас говорить. Лучше скажи, что у тебя за отношения с Сапфирой?

— А… да ничего такого, Дери… или как сказать… я даже готов жениться, но её папаша не даст дозволение! Высокомерный злыдень! Он бы не посмел так со мной разговаривать, будь я патриархом! — Пи-Но со злости пнул камень, но тут же завыл от боли.

— Хочешь им быть? — Дер-Су пристально посмотрел на брата, и тот смущенно выдал:

— Нисколько. Сам знаешь.

— Император хочет восстановить тебя в правах князя Дайерина. Я… когда женюсь, буду жить в Алькашамбре и не смогу в править нашим островом. Передай это начальнику гонцов, пусть подумает.

— Да, хорошая новость. Но на слово папаша Сапфиры не поверит, что император меня простил. И потом, Кианита не замужем, а младшую вперед старшей не выдают, — продолжал отнекиваться Пи-Но, но вдруг его лицо озарила радостная улыбка. — Слушай, а может, ты напишешь Сого? Ты же спас ему жизнь, у него перед тобой долг! Если он женится на Кианите, их папашка, получив именитого зятя, оставит в покое Сапфиру.

— Я бы предпочёл, чтобы ты не вмешивал в свои дела Кианиту. Она не разменная монета, — ответил князь, внимательно прислушиваясь к шорохам.

— Ну, пожалуйста! Выручи в последний раз! — заныл Пи-Но, как ребенок дергая брата за рукав.

— Хорошо, напишу. Но только чтобы он поручился за тебя. Если тебя восстановят в правах князя, на первое время понадобится поддержка.

— А ты? Говоришь так, как будто перестал быть патриархом! Дери, что случилось?! — вновь загудел младший брат, но Дер-Су жестом велел ему замолчать.