Золотая Орхидея (СИ)

Компания остановилась, приметив неожиданное препятствие. Тигры побежали в разные стороны, чтобы оглядеться. Руми и Ханум спорили, размахивая руками. Девушка не желала медлить, а трусоватый купец скорее был за то, чтобы обождать. Минуты текли медленно, будто часы. Мрак покрыл душу Дер-Су, решившегося на злое деяние. Он хорошо постарался, готовя ловушку, и уже не сомневался, что горе-друзья пойдут напролом. Вот вернулись Игнэ и Витэ и явно не обрадовали Руми. Иначе как через раков ни в город, ни к Гладкой горе не попасть. Руми сняла заколку, вручила купцу и решительно направилась вперед, навстречу гибели. Тигры помялись пару секунд, затем сбросили со спин скарб и двинулись следом, оставив Ханума караулить вещи.

Дер-Су вспомнил о своей панде. Милая Онцидия, которую он купил в питомнике через месяц после визита царевны Диларам на его остров. Цветочное имя хранило память о дарах любимой. Милая, глупая медведица, вина которой лишь в том, что она сказала фениксам о Руми. Скольким Дер-Су рисковал, чтобы уберечь дорогое сердцу создание от мстительности императора, и как тяжело теперь приходится расплачиваться… И теперь, чтобы быть с Диларам и жить с фениксами, равнодушными к его пороку, он идет на преступление перед законом и совестью.

Бой уже кипел, благо, гниющие раки невероятно медлительны, и пока никого не ранили. «Вот чего Руми заслужила», — думал князь, глядя, как она отрубает клешню осквернённому созданию. Это её плата за то, что посмела прийти на помощь императорскому кортежу… посмела вступиться за друга… защитить Мэйджину от тяготящего союза… плата её отцу за спасение от перводемона… за веру в невиновность Дер-Су…

Князь дрогнул, когда коснулся рукояти меча. «Просто дать ей умереть, просто дать умереть…» — повторял он про себя. Ведь мог поступить ещё проще — не следуя зову провидения, оставить Онцидию ожидать своей участи. Дер-Су оказался бы непричастен к мести императора. А теперь несколько душ взойдут к Сердцу Древа вместо одной… В этот миг князь решился и обнажил клинок. Он не сомневался, что совершает величайшую глупость, но не было силы, способной удержать его.

Раки лишались ног, клешней, хвостов, если им не повезло оказаться на пути Дер-Су. Стальным вихрем князь проносился через толпу тварей, пока взглядом не встретился с Руми. Секунды промедления едва не стоили ей части головы, которую попытался отхватить особо резвый рак. Сверкнул хромированный клинок — и тварь пала склизким грузом к ногам победительницы. Князь отметил, что справляется она весьма неплохо. Трупы возле неё лежали уже вторым слоем. Но любая рука устаёт колоть и рубить. Стирая пот со лба, Руми с трудом отбросила очередного врага в сторону. Её ноги подкосились, но Дер-Су помог ей устоять.

— За мной! — крикнул он, и в этот момент клешня сомкнулась на его запястье.

Жесткие наручи защитили князя от потери кисти. Руми отсекла клешню, которая продолжала болтаться на запястье Дер-Су. Морщась от боли, князь перехватил меч левой рукой и бросился вперёд, с удвоенной яростью расчищая путь. Руми и тигры кинулись следом.

Как-то раки разгадали их намерения и перегородили проход к башне. На миг Дер-Су отчаялся. Врагов было ещё много, а сил бороться с ними — мало. Руми крепко сжала меч. В её глазах пылал огонь, и сдаваться она не собиралась. Ещё секунда — и несколько раков осталось без клешней. Одному мощнейшим ударом проломила голову навершием. Хлынула коричневая вонючая жижа. Не останавливаясь, Руми разила тварей, а тигры не давали врагам к ней подступиться, отрывая им конечности и молотя тяжелыми лапами. Раки начали пятиться. Даже они устрашились отчаянной уничтожающей ненависти, с которой Руми их била. Одежда её изорвалась, покрылась слизью и кровью. Дер-Су сражался изо всех сил, стараясь не уступать спутнице.

Наконец, поредевшее рачье войско вернулось в оскверненную воду, чтобы восстановить силы, а компания осталась среди гор трупов.

Руми упала на колени, а затем навзничь прямо на изрубленных врагов. Игнэ подхватил её на спину и отнёс в башню, а Витэ, коротко взглянув на Дер-Су, отправилась за Ханумом. На некоторое время князь остался в одиночестве. В коричневой гнилой луже блестел фамильный меч. Дер-Су с трудом поднял его и внимательно осмотрел. Ни зазубрины на клинке. Оружейники-алхимики знали своё дело. Руки князя дрожали, боль поглощала рассудок, мешая думать. Под наручами запястье посинело, и вращать кистью было больно. Князь горько вздохнул: Руми оказалась более грозным соперником, чем он полагал. Теперь ему, привыкшему фехтовать правой рукой, в бою её не одолеть.