Золотая рыбка

- Инка? Извини, голова раскалывается. Сдохну когда-нибудь от этой мигрени. Валялась весь день в отключке, телефоны вырубила. Гешка в командировке, некому стакан воды в лицо бросить. - Она застонала.

- Ты у себя в офисе не была?

- Куда там, до унитаза с закрытыми глазами доползаю, чтобы не блевануть. Наглоталась спазмалгона, от него только хуже мутит. Представляешь, мировая наука ещё не доперла, как бороться с этой пыткой... Понтия Пилата хоть Иешуа мог исцелить...

- Ал... - перебила Полина, - ты не в курсе, что у нас произошло?

- В курсе. Только что Надька прорвалась, - говорит, в "Ониксе" аврал то ли растраты, то ли договора какие-то полетели... О-о... Даже говорить об этом дерьме не могу... Нормальная военная ситуация. Не паникуй ты попусту.

- Черт с ними, с договорами, с растратами. Глеб пропал.

- Чего-чего?.. - В трубке зашуршало. - Извини, я полотенце мокрое с башки сняла. - Как пропал? Куда?

- Ладно. - Полине совсем не хотелось распространяться по этому поводу. - Придешь в себя, - позвони.

Минут через десять приехала Соня и захлопотала на кухне. Заварила прихваченные с собой травы и заставила Полину выпить отвар, проглотив таблетку.

- Поди подремли, я подежурю. Возьми себя в руки, Полина. Ты будущая мать, вполне взрослый человек, чтобы осознавать ответственность. - Она внимательно посмотрела сквозь крупные очки. - Ничего не ела, не спала и ужасы внутри себя накручиваешь... Э-эх...

- Боюсь, очень боюсь... - Полина стучала зубами, кутаясь в плед. Предчувствие гадкое.

- Ничего не поделаешь - надо ждать. Все прояснится, все. - Соня, такая маленькая и хрупкая рядом с Полиной, отвела её в спальню. - Давай, помогу раздеться.

Полина отрицательно мотнула головой и села на покрывало - от питья и таблетки её действительно потянуло в сон.

Соня сдернула покрывало, хотела было помочь Полине раздеться, но лишь сокрушенно вздохнула и присела рядом.

- Думаешь, мне не понятно, что ты сейчас чувствуешь? Эх, Полиночка... Я уже полвека таскаю, как это теперь говорят, "венец безбрачия". Кончила институт, так и засела в библиографическом кабинете. Шестнадцать дам вокруг и две трети тоже безбрачные... Так и сидят все до пенсии. Если бы не Андрюша, не узнать мне, для кого мировая поэзия писана. Любовь, любовь... Стыдно сказать, вдруг почувствовала себя двадцатилетней, даже стрижку сделала, как тогда, в институте, и жест эдакий появился, девический - челку со лба откидывать. Седенькую... - Соня отбросила назад волосы. - Я их раньше синькой полоскала, а теперь специальной пенкой подцвечиваю. И тряпочек понакупила, словно невеста...

- Синий - цвет траура... - сквозь полудрему пробормотала Полина. Ненавижу.

- Поспи, детка. Считай, я тебе сказки рассказываю. "Спокойной ночи, малыши"... У меня тоже сердце разрывается. Я Андрея Дмитриевича никогда таким не видела. Растерянным.

- Папа ничего не боится. Вас он любит. Я заметила. Помолодел. Про инвалидность не вспоминает. И азарт... - Полина зевнула и села. - Не хочу засыпать. Нельзя. Они могут позвонить... Из-за какой-то ошибки такой переполох. Думаю, Глеб раньше всех утечку в банках обнаружил и ринулся выяснять. Но куда? Не в Цюрих же?.. - Полина чувствовала, что говорит, как пьяная, и мысли у неё прыгающие, дурацкие, с припевом "а мне и море по колено."

- Может, поужинаем, Соня? У нас там вино, бастурма и банка крабов завалялись. Есть хочется... Ничего весь день в рот не брала.

- Поставлю чайку. И загляну в холодильник, идет?

- Хозяйничайте. Умоюсь и приду. - Глаза у Риты слипались.

Когда Соня, накрыв на кухне стол, пришла в спальню, Полина крепко спала. Было всего лишь два часа ночи. А в три позвонил помощник Ласточкина, Лапшов, занятый в "оперативной группе" по расследованию случившегося.

- Софья Ильинична? Постарайтесь не паниковать. "Скорая" уже приехала. У Андрея Дмитриевича сердечный приступ. Вам лучше ехать прямо в больницу. Шофер в курсе, он отвезет вас... И еще... Полина Андреевна пусть с вами приедет, так будет лучше.

Соня уронила руки и два раза громко всхлипнула, словно завыла. Но рыданий не получилось, даже слезы не смягчили охватившего её панического ужаса. Она поняла, что все эти счастливые месяцы в тайне ждала несчастье. Невезение - вроде клейма. Не отмыть, не отодрать, а с "венцом безбрачия" так в могилу и лечь придется.

Разбуженная Полина вначале не поняла, в чем дело, а поняв, мгновенно собралась. Через пять минут они сидели в служебной машине, ждавшей у подъезда, через полчаса - в коридоре отделения экстренной помощи Боткинской больницы. А к рассвету, смутно забрезжившему за больничными окнами, были оповещены дежурным кардиологом: больной доставлен с тяжелым инфарктом. Ближайшие часы решат исход сражения за его жизнь.

- Я останусь тут, - прошептала Соня, сгорбившаяся на обтянутом дерматином узком диване.

Полина сжала её руки:

- Мне надо попасть в офис... Я сразу же вернусь, как что-нибудь выясню... Вы понимаете?