Золотая рыбка

Не раскладывая свой старый диван, наскоро застелила его, свернулась калачиком под одеялом и постаралась уснуть. Думать о вечеринке у Беллы не хотелось. Стало окончательно ясно, что прошлое осталось за чертой забвения, перешагивать которую не следовало. Это не её двор, не её школьные знакомые и не её прошлое. Забрела по ошибке в чужую реальность, где оказался плохо знакомый пьяненький парень, не сумевший осуществить своих радужных планов ни совершить дерзновенный прорыв в науке, ни сделать счастливой жену, ни растить детей...

Полина едва сдержалась, что бы не позвонить Глебу - так захотелось услышать его голос, почувствовать, что их московский дом, их благополучие, любовь на самом деле существуют. Она положила ладони на живот, но зародившаяся в нем крошечная жизнь ещё пребывала в глубоком сне, где-то в неведомом пространстве, на грани света и тьмы.

"А может, мои натужные попытки "прозреть" - нечто, недоступное другим, - естественный этап совершенствования человеческой психики? Может, интуиция, ясновидение, предчувствие - обязательные спутники любви? Любви жены, матери?" - думала Полина, усиленно отвлекая себя от навязчивого ощущения опасности, желания немедленно увидеть Глеба. Она попыталась расслабиться, поочередно отключая мышцы ног, рук, тела, отпустила мышцы лица и глаз, постаралась дышать поверхностно и ровно... И тут же вскочила, хватая ртом воздух и раздирая ворот пижамы - пружина в груди, сжатая волей, развернулась с убойной силой. В глазах потемнело от боли, пальцы задрожали, к горлу подступила тошнота.

"Вот и беременность дает о себе знать", - успокоила себя Полина, быстро оделась, заперла за собой дверь и спустилась во двор. Хмурую ночь едва осветлил приближающийся рассвет. "Ниссан" не угнали, мотор послушно заурчал, часы просигналили пять раз. Городок спал, на шоссе было пусто. Через час с небольшим Полина осторожно входила в свою квартиру. Сняла сапоги и на цыпочках прошла в спальню.

Глеба не было. Накрытую синим покрывалом кровать никто не тронул - так и валялись поверх шелкового "дворцового" штофа шерстяные колготки и забракованная в процессе сборов на вечеринку блузка. Полина присела на пуф у зеркала, почему-то опасаясь притрагиваться к вещам, словно попала в заколдованное царство. С неприязнью оглядела так радовавшую её обстановку "голубой" спаленки - слишком много синих оттенков, как в критской гробнице.

Попыталась размышлять спокойно, но логику разрушали каверзно вкрадывающиеся вопросы "а вдруг?". Образную картину искажали помехи, словно на экране телевизора с выдернутым шнуром антенны, ничего не разберешь сплошное мелькание и треск. Неприятный, пугающий свист ледяной вьюги...

Из холла Полина позвонила Глебу, не опасаясь разбудить его - где бы он ни находился, телефон был рядом - под рукой, под подушкой, в кармане... Голос диспетчера ответил, что абонент временно отключен...

Не раздумывая, Полина набрала номер отца. Андрей Дмитриевич ответил по-военному бодро, словно вовсе и не собирался спать. Полина коротко изложила ситуацию - приехала домой, Глеба нет.

- Послушай, детка... - после некоторого раздумья сказал Ласточкин. Он же знал, что ты заночуешь в Зареченске. Значит, дисциплину не нарушил. "Увольнение на берег". Мужчине иной раз просто необходимо дохнуть свободой... И дело зачастую вовсе не в женщинах.

- Его телефон отключен...

- Разумеется, должен же Глеб Борисович покемарить. Ну, может, выпил парень. У него, вроде, вчера была назначена встреча с американскими партнерами. Я в таких делах ухожу под воду. Мне засвечиваться с иностранцами совсем ни к чему, а ему приходится отдуваться.

- Понимаю, ты меня забалтываешь - успокаиваешь, отвлекаешь... Я же не от ревности, а вообще, беспокоюсь... Невроз какой-то... Страшно.

- Это от того, что все хорошо. Когда дела через пень-колоду, все по фигу. А когда на душе солнышко - все тучи высматриваешь.

- Верно. За свое счастье трясусь. Ребеночек... и... мы хотели с Глебом тебе вместе сообщить, решили в следующую пятницу расписаться. Но пока не афишируем, поедем отдыхать. Когда вернемся, свадьба и прочее... вы с Соней, конечно, в ЗАГСе нас благословите... А мать я пока беспокоить не буду.

- Позвони хоть. Пусть порадуется, поздравит... - Андрей Дмитриевич подавил зевок. - Скоро семь. Шла бы в постельку, детка. А мне пора перейти к водным процедурам и тренировкам.

Полина слышала, как он сделал несколько глотков, очевидно, запил таблетку. Отец давно носил с собой нитрогранулонг, но от серьезных обследований напрочь отказывался.

- Извини, я совсем сумасшедшая. Невроз. Попробую часок поспать. Привет Соне. - Полина в раздумье опустила трубку. Спать не хотелось, противная пустота в груди снова раздувалась леденящим шаром, грозящим взорваться и убить все живое.