Золотая рыбка

— Так ты говоришь, она сама все оттяпала?

— А! Разве поймешь? История полна нераскрытых тайн… — Алла сделала «велосипедик». — Пора размяться, расплавились, как пластилин. — Она бодренько вскочила, выполнила серию махов ногами, вращений бедрами, руками. Все складно, машинально, с привычной сноровкой профессиональной «физкультурницы». А на черта нам с тобой, Кэт, эти тайны нужны? Ты на велотренажер подналяг, я тебе методичку дам. От сладкого пока откажись. Петр — мужчина видный. Фотомодели сейчас стаями бродят, хоть отстреливай, голодными глазами на состоятельных мужиков зыркают… — Алла тряхнула шезлонг подруги. — Больше движений, держи форму. И тонус, тонус! — Она легкой трусцой вбежала в парадную, обшитую дубом комнату. — Иди, глянь, какую фигню мне Геночка притащил. Длина семнадцать сантиметров. Почти что косметичка. А возможности побольше, чем у Кашпировского. — Она открыла крышку продолговатого черного аппарата с маленькой антенной.

Компьютер, факс, модем, записная книжка и телефон. Все «в одном флаконе».

Сейчас мы выясним у наших грибников, что соорудить к ужину… Шашлык или в ресторан двинуть… — Алла нажала кнопку. — Это ты или косолапый мишка?

Что голос-то такой, Гечик? Ну как зачем беспокою? Грибы, что ли, от телефона разбегаются… Не груби… Хотели с Кэт согласовать меню… Что? Пожав плечами, Алла отключила связь.

— Шашлык? — уточнила Катя.

— Не в настроении. Не знаю, что там у них в лесу делается. Похоже, ведьмы на шабаш собрались…

— А Петр-то с ним?

— Не спросила. — Алла погрузилась в задумчивость.

— Но что сказал-то? — Обеспокоилась Катя.

— Послал. Передаю дословно: «Идите вы со своим грибами и меню на х…!». Конец цитаты.

Глава 35

Всю долгую службу в системе органов безопасности, Кирилл Сергеевич придерживался принципа «разумного компромисса». Он помогал продержаться на плаву, да и просто выжить. Оба слова в этой формулировке были ключевыми. Компромисс мог оказаться опасным, вредным, подлым, мог скрутить, изломать человека, уничтожить его изнутри. Тому жизнь давала немало примеров. Полное отрицание компромисса, то есть заключения обоюдовыгодного договора с обстоятельствами приводило к не менее трагическим последствиям. Печальное доказательство тому — судьба несгибаемого Ласточкина.

Главным рецептом выживании во все времена оставалась точно выверенная доза отступлений от требований ума и совести. Рассаду, одному из немногих «бойцов невидимого фронта», удавалось соблюсти пропорции. Он был осторожен, объективен, нетороплив в решениях, нелицеприятен с подчиненными и начальством, умел находить выходы из щепетильных положений. Говорил: надо подумать, в то время, как другие на его месте уже хватались за пистолет. За всю свою очень непростую служебную карьеру Кирилл Сергеевич мог упрекнуть себя в открытой сделке с совестью лишь один раз. В остальных случах имел место «разумный компромисс». Раньше Рассада называли «честным коммунистом», что вовсе не означало в его случае наивности и глупости. Идейная платформа была для него лишь условием разумного существования и активной работы в рамках предлагаемых обстоятельств.

Проведя строгий анализ проделанного, Рассад убеждался, что положительный баланс намного превышает негативные составляющие. Занимая важное кресло в серьезнейшем ведомстве, ему удалось сделать во имя добра и справедливости значительно больше, чем некоему диссиденнтствующему сторожу с тремя образованиями, не желавшему приспосабливаться и «пахать» на советскую власть. Теперь Кирилл Сергеевич числился в «центристах». Он вел открытую борьбу за демократическое общество на крепкой экономической платформе и руководствовался все теми же лозунгами гуманности, чести, преданности родине. Враги считали Рассада крепким орешком, скользким человеком, опасным противником. Друзей у него было мало, в основном посторонние, не из «системы». Да и тех с каждым годом становилось все меньше, с каждым годом все чаще подступал нерешаемый вопрос из породы «вечных» — «Зачем?», «За что воюешь, старик?»

Отбиваясь, как можно, от философских аспектов вопроса о смысле жизни и борьбе за выживание, Рассад старался жестко сузить рамки рызмышлений, свести свои счеты с действительностью до уровня частного случая.

Андрей умер. Спешно проведенное следствие признало его виновным в чудовищных хищениях и совершении противоправных сделок по продаже военной техники, исчезли огромные суммы денег. Состряпавшие ложное обвинение люди колебались в выборе козла отпущения. Какое-то время находился в бегах содиректор «Оникса» Глеб Сарычев. Потом исчезла Полина Ласточкина и тут же стало ясно, что исчезла она вместе с украденными отцом капиталами. Глеб Сарычев дал исчерпывающие показания, говорящие о том, что его хитро подставили компаньон и неизвестные сообщники. О роли в хищении Полины Андреевны, с которой находился в связи, Сарычев говорить отказывался, ссылаясь на полную неосведомленность.