Золотая шпора, или путь Мариуса

Сильного человека отличает от слабого не отсутствие эмоций, а способность их одолевать без посторонней помощи. Слава Богу, это Уго умел. Прием в Гильдию астрологов потребовал от него в свое время просто зверской отрешенности. Магистры-испытатели, знаете ли, щепетильностью не страдают. Они пропускают чувства кандидатов через такую поведенческую мясорубку, после которой рациональное мыслительное зерно уже ничем не убьешь. Более года специально натаскивали Уго, чтобы он стал тем, кем стал. И спасибо магистрам за это! Теперь-то Уго в состоянии оборвать свое душевное нытье, высмеять себя и все-таки уснуть, привычно успев поразмыслить перед сном о метафизике. Уже совсем отдаваясь на волю Морфео, он подумал: если смысл жизни действительно состоит в том, чтобы ее посредством свое природное зло человек обратил в божественное абсолютное добро, то Расмус отошел на небеса, успев преодолеть в себе изрядную долю врожденного зла. Бедняга Расмус! Уго ему искренне симпатизировал и сожалел о его гибели. Но что поделаешь! В жизни всегда есть проигравшие. Может статься, что там, где оказался Расмус, все устроено куда более справедливо…

Проснувшись на рассвете, Уго увидел то, что и ожидал увидеть. Мариус в прежней позиции скорбно глядел на могильный камень. Лицо его посерело и осунулось. Воспаленные глаза не мигали. Уго встал, умылся в ручье и подошел к могиле.

— Дружище, нам пора, — без нажима сказал он.

Мариус не шевелился. Какого черта, подумал Уго. Мировой страдалец, понимаешь! Но он погасил раздражение. Эмоции — козни Черного Демона. Спокойствие — дар небес. Оно поможет найти верные слова. Но какие?

— Нас было двое братьев-близнецов, — начал Уго. — Его звали Мартин. Он был лучше, чем я — добрее, великодушнее, справедливее. Его любили все. Его нельзя было не любить. Росли мы без отца. Матери пришлось нелегко, и Мартин все время повторял, что мы должны заботиться о ней, защищать ее. Мать была очень красивой, хотя и самого простого роду. До сих пор помню ее густые светлые волосы и синие-синие глаза…

Уго помолчал. Он чувствовал себя странником-сказителем перед толпой деревенских простаков. Хороший былинник может зачаровать одной историей тысячи людей. Уго в монастыре Куртин учили этому искусству, да как-то оно не далось. А жаль! Сейчас бы пригодилось.

Зато Уго умел другое — выбрать верный тон в разговоре. Мариус по-прежнему смотрел на камень, но поза его уже не казалась столь застывшей.

— Однажды дворянчик по имени Потц, живший неподалеку, глупый, как барабан, пришел к нам домой. Мы с Мартином работали на базаре — переносили тюки с поклажей. Этот Потц предложил матери отдаться, суля хорошие деньги. Мать отказалась. Он стал угрожать. А мать всегда на грубость отвечала грубостью. Не знаю, что уж она ему наговорила, но за словом в карман она обычно не лезла. Тогда эта гнида позвала своих слуг, они выволокли мать на улицу, раздели догола и избили так, что через три дня она умерла. В ту же ночь Мартин исчез.

Уго замолчал.

— Что дальше? — спросил Мариус.

— На следующий день я узнал, что братец пробрался в особняк Потца. Ему удалось подстеречь эту сволочь в коридоре. Мартин хотел убить его, но не успел. Только ранил. Набежала чертова челядь, связала братца и отдала губернаторским стражникам. Было понятно, что смерти ему не избежать. Дня за два до казни мне разрешили увидеться с Мартином. Мне показалось, что в эти несколько дней он повзрослел лет на двадцать. Прощаясь, он сказал: "Не жалей обо мне. Я сам ни о чем не жалею. Я жил для того, что сделал, и умираю потому что сделал это".

Уго увидел, что Мариус смотрит на него. Причем, наконец-то — вполне осмысленно.

— Ладно, поехали, — сказал он.

И, оседлав скакунов, они, наконец, пересекли черту Красного Леса. Лошадь, оставшуюся от Расмуса, вели в поводу. Это животное, случайно выбранное из конюшен Кабы, оставалось последним, что связывало друзей с утерянным спутником. Впрочем, Мариус оставил еще одну вещь в память о друге. Широкий нож с голубоватым лезвием. Это оружие Мариус решил припасти для одного деликатного дельца.

Ехали в молчании. Каждый думал о своем. Мариус — о Черных Холмах, которые, как теперь казалось, уже вовек не увидать. Уго — о том, что выдумка в этой жизни почти всегда лучше правды.