Золотая свирель

— Амаргин… — прошептала я потрясенно. — Ты вышел из себя.

Он отвернулся и несколько раз глубоко вдохнул и с силой выдохнул.

— Да, — сказал он. — Тьма меня побери. Слабое место, и ничего с ним не поделать. Стыд и срам. — Он сел за стол напротив меня, помолчал, потом хмыкнул. Тонкие губы расплылись в знакомой усмешке. — Мозоль полторасталетней давности, пора бы окаменеть. Ан нет, взвиваюсь даже от такой невеликой тяжести как твой каблучок, Лессандир. Выводы? Выводы неутешительны. Эх, Чернокрылый меня бы сейчас уделал. Ладно, давай дальше. Что там у нас еще? Ты спрашивала, кто такой фолари. Я вроде рассказал.

— Я… я хотела спросить. Когда Ирис дрался с фолари, Королева, Вран и все остальные делали ставки, будто… будто Ирис — всего лишь боец на арене. Вран! Как он мог? Ирис же его брат! Вран так спокойно допустил… я даже не знаю как назвать… настоящее убийство, ты бы видел это чудовище, Амаргин! Оно Ириса просто смяло, грохнулось на него сверху, как дерево. А все вокруг смотрели и делали ставки! Все, и Вран тоже. А его брата в это время убивали!

— Лесс. — Маг покачал головой. — Кажется, я тебя уже предупреждал. Уподоблять жителей Сумерек людям — большая глупость. Они не люди, хоть иногда очень похожи. Не суди того, чего не понимаешь.

— Но они делали ставки, словно это забава, а не смертный бой. А он ведь один из них, он даже не воин — музыкант! Невиновный, взявший на себя мою вину. Я не понимаю!

— Лесс, это ведь был суд судьбы, так? Это ты понимаешь? Прекрасно. Как ты думаешь, была ли у Врана, у Королевы и у всех остальных какая-то возможность повлиять на судьбу?

Я помотала головой. Как на нее повлияешь?

— Ты не права. Возможность была. И они ее использовали. Заключая друг с другом пари на исход поединка, они вводили в действие очень серьезный элемент — свою удачу. Повторяю, они не люди, и удача для них — не пустой звук и не случайность. Бросив свою удачу на весы, они присоединяли ее или к удаче Ириса, или к удаче фолари. А на какую чашу ее бросить — каждый выбирал сам. Просто так отдать удачу Ирису нельзя — это суд судьбы, вмешательство извне здесь запрещено. А вот спор с другим зрителем — то, что надо. Небольшая хитрость, хитрость отчаяния. Поняла теперь?

Я кивнула, пристыженная. Надо было не скандалить и не орать как ненормальная, толку от моих скандалов… Надо было делать ставки, черт побери! Ведь Ирис победил. Одолел противника, в десятки раз сильнее его самого.

— Да, — пробормотала я. — Ирис прикончил эту тварь. У него оказался крохотный ножичек, такой малюсенький. Он, наверное, необычный. Перо… перо…

— Перо Нальфран. Одной из оставшихся у найлов богинь.

— Она тоже фолари?

— Да. Но и богиня на самом деле. Перо Нальфран — тоже орудие судьбы. Видишь, сколько в том поединке было подводных течений? Некогда Тот, Кого Нет отдал Нальфран свои крылья. Перья их похожи на лезвия и обладают странным свойством — они рассекают то, что дОлжно быть рассечено, и не рассекают то, что не дОлжно.

— Тот, Кого Нет?

— Или Та, Кого Нет. Всего лишь имена тайны. Божество непостижимого, воплощенная загадка. Его иногда называют Рун. Нальфран заполучила его крылья, но только носит их, волшебные свойства перьев ей неподвластны. Между прочим, Рун вернулся к своему народу и сидит в застенках вместе со всеми. Только, говорят, он заснул, и душа его размылась по всем мирам как капля крови в морской воде.

— Погоди… это не он сидит в проходе между клеток, весь в пылище? Я там наткнулась на такую статую окаменелую, сидит, лбом в коленки уткнувшись, только руки видны когтистые. Не дышит совсем.

— В проходе?

— Ага. Я так и не поняла — это женщина или мужчина?

— В проходе! — Амаргин сокрушенно покачал головой. — Даже в клетку не вошел… в проходе сел. Я не знал.

— Это он или она?

— Никто тебе на этот вопрос точно не ответит. — Амаргин хмыкнул. — Как и какого цвета у него волосы, и сколько пальцев у него на руке. Сколько у него на руке пальцев?

— Пять.

— Ты уверена?

Я не была уверена. Точно вспомнить не смогла. Помню, когтищи меня впечатлили, и форма руки странная.. Но вот сколько пальцев…

Некоторое время Амаргин наблюдал за мной, потом отвернулся к очагу и пошуровал в угольях железным прутом, подталкивая поглубже прогоревшие поленья. Вода в котелке уже курилась. Снаружи шумел дождь, по крыше скреблись ветки. Казалось, я никуда не уходила из Амаргиновой хижины, и Стеклянный Остров мне приснился.

Когда я увижу Ириса? Сильно ли он изранен? Где он, что с ним?.

Спрашивать у Амаргина я, разумеется, не стала. Научена уже горьким опытом. Приходилось опять ждать.

Правда, я еще что-то спросить хотела. Что-то еще. Что?

Высокое Небо, как я могла забыть?

— Я видела на балу женщину. Человеческую женщину. Она была вместе с Враном. Это Каланда Моран, амалерская королева. Амаргин, именно из-за нее меня бросили в реку. Она пропала там, в Амалере. Она теперь здесь. Как? Почему? Откуда?

— Хорошенькая андаланочка? — Он усмехнулся через плечо. — Видел. Это вранова игрушка.

— Как она сюда попала?

— Почем я знаю? У Врана и спроси.

— А… как его найти?