Золотая тьма

– Жил один и умер один. Ни товарища, ни жены под боком. Не хотел он любить, Вась, сам не хотел.

– А ты же как? Всё-таки сын. Единственный.

– Да и Бог с ним, что единственный… Ты думаешь, умер он, я плакал? Плакал, Вась, да только оттого, что один на свете остался. Шестнадцать мне было, я стался сиротой, а ты мальчишкой по двору бегал. Четыре года прослонялся по миру, ждал, видно, когда подрастёшь. Дождался.

– Ты никогда мне такого не говорил раньше, – Василий радостно поднял подбородок. – Я всегда тобой восхищался, Лексей. Твоим обаянием, выдержкой, умением держаться на людях. Я благодарен тебе за долгие годы нашей дружбы, и я уверен, что впереди нас ждёт столько же по три раза. Уговор?

– Уговор, – Алексей протянул товарищу руку.

Василий с широкой улыбкой пожал его руку. Знакомство друг с другом дало им гораздо больше, чем они представляли.

– Вась, а могу я тоже тебя спросить совершенно не скромно, а ты не станешь ругать? – Алексей довольно прищурился.

– Я очень внимателен и заинтересован, – Вася исподлобья взглянул на друга.

– Долго за Настасьей будешь впустую ходить?

– Так и знал, Лексей… – Вася закатил глаза и улыбнулся. – Сколько захочу, столько и буду.

– Вон как, значит! Ты учти, я её за тебя не выдам. Ей семнадцать лет от роду, и, не забывай, ты князь.

Василий насмешливо посмотрел на друга. Последний год он действительно испытывал нежные чувства к служанке Алексея: она была тоненькая, как балерина из музыкальной шкатулки, немного неловкая (сам Василий же отличался невиданной внимательностью и аккуратной дотошностью) и запавшая в душу князю накрепко.

– Я и не собирался жениться. Ну, по крайней мере, пока. Бог весть, что ты обо мне думаешь, бесстыжий ты человек.

Алексей усмехнулся. Не собирался жениться, конечно же, так он и поверил. Пусть говорит дальше, но Алексей прекрасно знал, что в разговоре Василий всегда обращался к ней как к "Настасье Фёдоровне", целовал на прощанье руку и помогал, если то требовалось.

– Не обманывай ни себя, ни меня – ты не умеешь. Сейчас поедем ко мне в имение, будешь объясняться с Настей.

Он чуть не силой вытолкнул Василия из ресторана, а после – так же втолкнул в свой дом, попутно громко зазывая Настасью. Сам Алексей спрятался в дверном проёме, корыстно желая подслушать разговор девушки и взволнованного Васи, уже начавшего чесать голую шею.

– Василий Дмитриевич, – девушка кивнула и опустила глаза.

– Настасья Фёдоровна, – Василий нервно мял в пальцах чёрную шляпу. – Мне необходимо объясниться с вами.

Василий опустил шляпу на столик и подошёл к девушке, заглядывая ей прямо в распахнутые глаза.

– Я люблю вас, Настасья Фёдоровна. И хочу жениться на вас через год, только вам будет восемнадцать. Я понимаю, вас может смутить, что я старше вас, но…

– Но вы ведь князь. И товарищ Алексея Ивановича, я не могу…

– Меня никто не станет осуждать, – он улыбнулся, аккуратно поднимая руки девушки. – А если станет – я не буду считаться с этим человеком боле. Я всю жизнь считал, что мне никто не нужен, что я никогда не женюсь и спокойно проживу до старости одиноким и свободным, но вы… Всё переменили. Я приму ваш отказ, если мои чувства безответны, но тогда, пожалуйста, не лишайте меня вашей дружбы.

Настя еле сдерживала счастливые слёзы, смотря на Василия, не прекращающего улыбаться.

– Ответьте, – он прислонил руку девушки к своей груди, чтобы та чувствовала, как довольно колотится его сердце, – любите ли вы меня?

– Да… Да, Василий Дмитриевич, да.

Князь поцеловал руки Настасьи и нежно прижал её к себе, закрыв от счастья глаза. Настя уткнулась лицом в его плечо и увидела в дверном проёме прятавшегося Алексея Ивановича: тот грустно улыбался. Наблюдать за чужим счастьем, погубив однажды своё собственное – что же ему ещё оставалось? Граф кивнул девушке и поднялся к себе в кабинет.

– Представь себе, Василий собирается жениться. А я думал, он никогда…

Алексей замолк. Комната была пуста, она никогда больше не встретит его красивым призраком.

Внизу было счастье. Настоящее, вечное, прекрасное. Но самое главное – чужое.

Глава 11

Алексей больно ошибся.

Он смог выспаться всего однажды, и потом привычка, выработавшаяся за три месяца, взяла над ним верх. Граф пытался вымотать все силы днём, как обычно поступают родители и владельцы непоседливых собачонок, чтобы вечером упасть в постель и не очнуться до утра, но это у него не получалось.

Алексей сидел на полу у любимого кресла и сверлил взглядом окно спальни. Там уже рассветало, но он не сомкнул глаз ни на секунду. Голова нещадно ныла, всё тело ломило, болели даже глаза. Но он не засыпал.

В дверь кто-то тихо постучал и практически бесцеремонно зашёл, не успел Алексей и напрячься.

– Алексей Иванович? Алексей Ива… пусто…

– М-Маша, ты?..

Офицер выглянул из своего укрытия. Маша громко ухнула и перекрестилась. Алексей из последних сил поднялся на ноги, продолжая опираться на спинку кресла.

– Вы простите, но прям на лицо плохо выглядите, как будто не спали – не ели дня три.

– Я… – Алексей зажмурился и стиснул зубы. – И не спал… Маш, ты… иди…