Золотая туфелька

 Ты кусай замочек, мой волчонок,

 К цыпе золотишко отнесем.

Цыца-цыца-цыца-цыца-цыца!

 Ты целуй меня за золотой!

 Цыца-цыца-цыца-цыца-цыца!

 В губы, в мои губы, ведь ты мой!

На Зацепе домик есть с решеткой,

 Там, цыпуля, сухо и тепло.

 Надзиратель там с большою плеткой,

 Только, цыц, я вовсе не трепло.

Заревели генерал-басом, с шампанским повалили к Лёле — дзинь! бам! — целоваться, — хоть ладошку, хоть туфельку — «Хам!» — кричал кто-то (это бойкую брюнетку облапили за неимением лучшего) — «Плегче» — Ливанов протрубил, Немировичу плешь из рюмки окропили — лишь поэт Егорий Метростроевский в сторонке чирикал в блокноте: он-то знал (до утра в Нащокинском под окнами Лёли вышагивал): никому с Золотой Туфелькой не миловаться:

Цыпа мне в ответ зацокотала:

 Я теперь с цыганами дружу,

 Губки на добро я раскатала,

 На танцульках весело кружу.

Цыца-цыца-цыца-цыца-цыца!

 Жареный цыпленок дорогой!

 Цыца-цыца-цыца-цыца-цыца!

 Сунешь ножик в ребрышко, ты мой!

4.

Тпр-ру... Так про Тамерлана забудешь. Продолжаю. Чтобы отдышаться, Лёля плюх на диванчик — и сразу двое огонек ей поднесли — она тогда курила папироски в янтарном мундштуке (мерси — направо, мерси — налево). Справа — грузный, видный, русак словно при батюшке-царе. Мишель Герасимов? Очень приятно. Наслышана, вы кудесник черепов. Берете косточки и — бац! — портрет как с фото! А, правда, физиономия, то есть, простите, личико татарское вышло у Жана Грозного? Я не удивлена. Но все-таки (пальчиком погрозит) мне кажется, вы слегка фокусник, признайтесь? Без обиды. Меня ведь тоже фокусницей зовут. Да, переводчица. Где-то надо использовать мой Смольный институт. А вы? (К кавалеру слева с лицом южанина.) Маля Каюмов, кинооператор? Ну пригласите (глаза прищурила), я в кино приду. Какие больше мне по вкусу фильмы? Конечно, про любовь, ха-ха-ха-ха... Теперь вы археолог? И замечательно! А где копать? (Нахмурилась.) Могилку Тамерлана? Железный хромец, так его растак (последнее вполголоса — национальных чувств не щекотала). Но Маля, милый, и Мишель, как будто вы не знаете, что с этой могилой лучше — ха-ха-ха — быть поосторожней... Я понимаю (круглит глаза), вы — передовые... Ну, разумеется, суеверий болтовня... А все-таки не лучше ли другого покамест из могилки извлекать? Этот Тамерлаша был дяденька ох неугомонный. Туда-сюда скакал, на месте не сиделось, шило в ж... — кх! — не шило, а саблей — вжиу-жи!.. Нет бы, как мсье Улугбек, на звездочки глядеть и на чинару, стихи слагать, красавиц баловать... Нет, дорогие, Тамерлан не из моего романа... Так и передайте... Товарища Калинина я лично знаю... Товарищ Масрубаков? Хм... Познакомьте. Летите завтра в гости к Тамерлану? (Вздохнет печально.) Мальчишки глупые (последнее — не вслух).

Что с ними было сделать? Как с другим — рюмашкой. (Парапсихологам не чужды методы простые.) Малю Каюмова к себе Галка Фридман в Кривоарбатский («Мне парень нравится», — басила и перышком в авто уволокла). А Михал Михалыча Герасимова? С ним сложнее. Он язвенник (вот вам богатырь), к тому же и глазастый. Смекнул, что есть у незнакомки с лисьим взглядом какой-то к Тамерлану интерес... Но Лёля и к нему нашла отмычку...

Мишель, вы знаете, я с французскими корнями? Ага. А череп — вы не поверите — мсье Нострадамуса? Вы зря смеетесь. Девичья фамилия прабабки Де Нострадам...

Го-го-го, какой разнос в высоких кабинетах устроили двум жертвам ворожбы! Каюмова грозились расстрелять за аморалку (он же не сказки к Фридман заехал почитать). Герасимова строго допросили. Какие-такие черепа из личных склепов французских эмигрантов? Вы с ума сошли. Международное — мать вашу! — положение!

Четыре дня обоих приводили в чувство. Втолкнули в самолет (Маля Каюмов кислый полетел, Герасимов нахохлившись, молчали), 20 июня могилу Тамерлана вскрыли. Спустя два дня — война.

И что же, Лёля не старалась? Теперь, кажется, известно, что Маля сразу к ней в Москву рванул: в ногах валялся, прощения молил (его погладит). Что делать? Ах, Маля, ничего. И, наклонясь, шепнула: в могилку Тамерлана спать обратно. До маршала Жоржа Жукова дойдите, но Тамерлана всуньте на покой...

5.

Ну да: святой Матроны Московской мало вам. Подавай Лёлю иже во святых!.. Ху-ху-ху-ху... Святая, а плечом играет, как блудница... «А знаете ли вы, что Шан-Гирей...» — так начал Марк Дотошник разоблачение. Но прежде он плясал, изыскав картотеку московских «курочек» 1930-х. Вот компромат на Лёльку! Картотеку похерили еще в 1956-м — прочистили архивы уголовки. И вдруг вам нате: пачка бланков!.. Даже фото скромниц (лишь личики, увы, не телеса). А кликухи? — музыка!