Золотая ветвь

Гандивэр изо всех сил старался держаться боком, чтобы видеть и холмистую равнину, по которой вот-вот должны были подоспеть его охранники, и берег озера, где в сизых клубах вечернего тумана уже начали проступать контуры его незавершенного заклинания. Он нервничал – с одной стороны, он должен был покончить с противником как можно быстрее, чтобы сторожа на той стороне не успели заметить его приготовлений, а с другой, был просто обязан продержаться до подхода помощи. Ибо Хаук аш-Гарбаж фехтовал гораздо лучше него, и полукровка понял это с первых же минут поединка.

Помощь подоспела вовремя: несколько десятков орков трусцой выскочили из-за ближайшего холма и прибавили ходу, видя, что их генерал сражается из последних сил. Но прежде чем они подобрались на опасное расстояние и окружили сражающихся, из оврага, как камни из пращи, выскочили еще шестеро орков.

Эйтх был единственным, кто не полез из оврага – вместо того чтобы занять свое место в строю, молодой орк подобрал четыре имеющихся в наличии арбалета и принялся торопливо их заряжать. Руки у него тряслись – не потому, что он боялся убивать. Но ему впервые предстояло стрелять по сородичам. И не потому, что ему за это заплатили, а просто так. Из чувства долга и личной преданности.

Появление сородичей, настроенных столь решительно, остановило генеральскую охрану. Но их было больше, они тоже исполняли долг, и они бы наверняка кинулись на помощь, но в этот миг Гандивэр, заметив свою охрану, закричал:

– Ко мне! Тут аш-Гарбаж! Он…

И допустил ошибку. Всего на миг он отвлекся от своего противника, лишь чуть-чуть скосил глаза, выпустив противника из поля зрения, и этого было достаточно. Лорд успел заметить блеск металла, успел взмахнуть мечом, но отклонить смертельный удар уже не смог. Талгат обрушился на его плечо и разрубил его до ключиц.

От боли и сильного толчка Гандивэр упал на колени. Время замедлилось. Запрокинув голову, он внимательно смотрел, как Хаук поднимает над ним талгат. Будет еще один удар и…

И за мгновение до того, как острое лезвие вонзилось в его шею, Гандивэр успел выкрикнуть несколько слов.

Не проклятие, нет! Всего лишь окончание заклинания, намеренно пропустив еще несколько фраз. Эти слова действительно отпирали Врата, но одновременно, сказанные вот так, неожиданно, служили своеобразным сигналом тревоги. Стража на той стороне услышит сигнал, заметит орков и…

Додумать эту мысль Гандивэру уже было не суждено. Наступив ему на висок, Хаук со второго удара оттяпал его голову от шеи и поднял за волосы. Кровь из перерубленных жил стекала по его руке.

– Он убил моего отца,– громко заявил Хаук, показывая голову всем.– По приказу Верховного Паладайна! Я отомстил за смерть отца!

Шестеро его спутников посторонились, не выпуская оружия из рук и стараясь встать так, чтобы видеть и Хаука, и теперь уже бывших телохранителей генерала Гандивэра. Те пригнулись, выхватывая мечи и талгаты. Вот-вот должна была вспыхнуть схватка, но в этот момент среди охранников раздался изумленный возглас:

– Это же капитан аш-Гарбаж!

– Точно,– подхватил другой голос.– Хаук аш-Гарбаж! Живой!

Один за другим бывшие телохранители лорда Гандивэра выпрямлялись, глядя на знакомую фигуру. Даже шаман, который поначалу шарил в сумочке на поясе в поисках соответствующих колдовских снадобий, опустил руку и громко произнес формулу снятия личины. Но Хаук остался Хауком.

– Вы меня узнали,– спокойно промолвил тот, не двигаясь с места.– Идите,– он взмахнул рукой, словно кадилом, кропя траву кровью,– и передайте Паладайну, что я, Хаук аш-Гарбаж, вызываю его на бой до смерти! Один на один! В любое удобное время. Если он вздумает уклониться от поединка, он обесчестит себя и своих потомков! Если он пошлет наемных убийц, он обесчестит весь свой род до двенадцатого колена и не будет достоин носить имя Паладайна Золотой Ветви. Запомнили? Пусть ищет меня или ждет, когда я сам его найду и, как труса, выкурю из норы, куда он забьется! Идите!

С последним словом он швырнул к ногам шамана отрубленную голову генерала. Шаман медленно наклонился и поднял ее за связанные в хвост волосы. Это означало, что вызов принят. Теперь стоит Верховному Паладайну увидеть отрубленную голову – и уже никто и ничто не сможет предотвратить поединка. Только смерть – добровольное самоубийство на глазах у десяти свидетелей, которые после должны принести голову самоубийцы его противнику и провозгласить того победителем… или новым Верховным Паладайном, если уж на то пошло.

Шаман тихо попятился, не сводя глаз с Хаука. За ним один за другим стали отступать остальные. Они прошли двенадцать шагов спиной вперед, и только после этого повернулись и быстрым орочьим шагом направились прочь по своим следам, дабы как можно скорее донести до остальных эту весть и отправиться на поиски Верховного Паладайна.

Проводив их глазами, Хаук наклонился, выпачкал пальцы в крови Гандивэра и облизал их, задержав на языке. Теперь вкус вражеской крови приведет его к Паладайну, куда бы тот ни спрятался.