Золотарь, или Просите, и дано будет…

Пустышка. Можно не фиксировать. Хотя казалось бы: мат, угрозы, куча восклицательных… А вброса нет – и не будет. Серый шум, гнилье. Как это определить? Увы, только по запаху. Слова те же, ошибки те же, а эффект – нулевой. Может, вонь – эманации "черного шума"? Эмоции, транслируемые через сеть мне в нос? В мозг? В душу?

В бога-душу-мать.

– Етить-колотить…

В соседнем кресле – медведь в берлоге – заворочался Карлсон. Рука потянулась к ножу. Нет, передумал. Умата сегодня нет – взял отгул. Его машину оккупировала Рита. Шарится по сети, скачет с сайта на сайт. Нынче это называется "веб-серфингом". Попутно обменивается с кем-то сообщениями – вон, очередной конвертик всплыл на экране.

С моего места ее монитор хорошо виден.

У стены на диванчике шелестит страницами Натэлла. К компьютерам бегемоточка не суется – листает детектив в мягкой обложке. Черный дежурит на улице. Двухступенчатая охрана, все по-взрослому…

Чистильщик уже дважды спускался из "студии". Беспокойный он стал. Раньше, бывало, к каждому через плечо заглянет. Парой слов перебросится, пошутит… А теперь не подходит: поздоровается – и меряет комнату шагами. На нервы действует. Три дня назад меня в сторонку отозвал:

"Внешники, – шепчет с трагической миной, – могут прислать сообщение о выбросе. Если к тебе придет – сразу текст на принтер, и звони мне на мобильный. Это очень важно."

Без проблем, говорю. А чего они сообщение тебе не пришлют?

"В смысле? – моргает Чистильщик. – Мне и пришлют…"

Почему не напрямую, говорю. На твою машину?

"Я не все время за компьютером сижу, – разъясняет Чистильщик. И мимо смотрит. – Вдруг прозеваю? Ты, если что, в ту же секунду звони!"

Проявил шеф особое доверие. Гордись, Золотарь! Вот тогда впервые и подумалось: а ведь мы, в сущности, занимаемся ерундой…

– Золотарь! Это ты там ерундой страдаешь?!

– Что?

– С кабелем балуешься! Сетка то есть, то нету…

С удивлением обнаруживаю, что действительно верчу в пальцах сетевой кабель, ведущий к хабу нашей локалки. Третий виток на палец накрутил. Штекер из гнезда вот-вот выскочит.

Задумался, блин!

– Он, он! – спешит заложить меня Карлсон. – Кабелирует!

– Прошу прощения, – втыкаю разъем на место. – Шиза, ты сквозь шкаф видишь?

– Больно надо! Хаб возле тебя, а ты идиот! Значит, больше некому…

– Понял, отползаю.

– Дедукция, етить-колотить, – радуется Карлсон. – Шиза, бегом в сыщики!

– Ага, вот сейчас все брошу…

– Что – все?

– Дерьмо рулонами… – и вдруг томно, с придыханием: – Знаете, мальчики-девочки? Я ведь из вас единственная по профильной специальности…

Карлсон прям и прост:

– Черпальщица?

– Дворник.

– Врешь!

– Ей-богу! Я раньше дворником работала. С семнадцати лет.

Тайны Мадридского двора! Шиза – дворничиха?

– …ночью проснусь, вспомню: метлой шурк-шурк… Палые листья. Окурки. Мятые пачки от сигарет. Подряжалась мыть подъезды, в частном порядке. Жильцы по пятерке сбрасывались… Где ты, моя юность? На что я тебя променяла? Вот: "Презик, сучок, засунь себе свою партию в жопу по самые гланды! Ты у меня пока не вычистишь все школьные сортиры страны, о новом сроке даже и мечтать не думай…" Политический форум. Рита, вы хотели орхидей? Их есть у меня!

И, творчески подвывая:

– Когда б вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда…

Хорошо ей. Орхидеи…

Olena:Болезнь общества в патологическом жлобстве. Скачав книгу, прочитав и испытав кайф, людей вполне обеспеченных не обуревает жажда меценатства и они не рвутся отблагодарить автора. У нас отлично развито только алкогольное меценатство – зато в патологическом количестве и качестве.

Тукан:А кто сказал, что оне – пейсатили? Оне – сасатели. Патаму их и садят на кукан. Любой говнофантаст – облезлай геолох-еврей из шестидесятых, с обосраным рюкзаком и гитарой на плече, вечнай тунеядиц и социальнай педораз, лох ачкастай гхы гхы.

Komposter:Я в полнам ахуе. Стока открытий, шо песдец. Раньше каждай второй пидар, насаженай на рельсу, был «программистом», щас – пейсатиль. Куда катицо этот мир…

Тукан:Пейсателя – на рею! Голой жеппой…

«Обстракция», как выразился коллега-редактор в книге Бориса Штерна. Веерное швыряние фекалий в пространство, без конкретного адресата. Впрочем, приди сюда «пейсатиль» с именем, как песчинка в раковину, и вокруг него – вокруг имени, персоны, олицетворенной публичности – сразу начнет формироваться жемчужина.

Такой жемчуг катают жуки-скарабеи.