Золото

Я прохожу мимо них, и сияние от их лап меркнет, когда огибаю пещеру. Впереди находится главный берег бухты. Морская пещера пиратов выступает вперед, как острый птичий клюв, покусывающий прилив. Здесь же небольшая полоска суши, идеально подходящая для причала, а маленькие пустые лодки покачиваются на волнах на фоне снежного покрова.

Сейчас вода потеряла свою яркую синеву и выглядит так, словно кто-то вылил в нее бутылку чернил, отчего она стала темной, как ночное небо. Плавающие куски ледников на его фоне почти светятся белым.

Эта картина напоминает мне другую – другое северное побережье недалеко отсюда. Там, где мы с Аурен стояли на берегу и смотрели на скорбящую луну. Где она впервые разглядела меня, но была еще слишком слепа, чтобы разглядеть себя.

Даже тогда я видел ее.

Чувствовал ее силу, переполнявшую яркость, и просто ждал, когда она вырвется наружу. И неважно, что мир постоянно пытался погасить ее блеск.

Она все равно сияла.

Так я ее и нашел. Ее аура сияла на фоне самой черной из ночей, освещала небо и побуждала сиять корабль без парусов. Эта ее аура манила меня, как маяк. Словно путь мне указывала сама судьба. Она напоминала (впервые за долгое время) не только о том, что я разорван пополам и лишен привычного мира, но и о том, что я тоже фейри.

В точности как Аурен.

С тех пор она стала моим светом. Для существа с такой черной душой, как моя, которое совершало самые жуткие поступки и обладало самой гнусной силой, ее свет стал тем, от чего я ни за что не откажусь. Без нее я – тьма и смерть, и таким буду, пока ее не верну.

А если все же не верну, тогда тьма поглотит меня сполна. Как и эта боль, что рвется из груди. Потому что дикий фейри во мне истекает кровью.

Под ногами хрустит снег, когда я спускаюсь по клюву, пробираясь к обмороженному берегу в тайной морской пещере. У входа в нее на мелководье плещется вода, набегающая на камни и покрывающая землю снежной коркой; это явление придает ей сходство с потрепанной бородой.

К каменной стене прибиты железные факелы, языки пламени хаотично пляшут под порывами морского бриза. Я слышу голоса, эхом отражающиеся от покрытых ледяной коркой валунов, и вижу в пещере тот же мерцающий свет.

Я прохожу в их убежище и оказываюсь на каком-то празднестве. Вокруг костра собралось человек пятьдесят, но в темных углах, видимо, их еще больше.

Почти все сняли красные повязки, которые они всегда носят во время своих грабежей. Повязки висят у них на шее или засунуты в передние карманы, или завязаны на голове как банданы. Эту красную ткань носят в качестве предупреждения, она служит для того, чтобы вызывать страх. Предостерегает о предстоящем кровопролитии.

Я вижу, все они неплохо набрались, передавая по кругу бутылку, и даже открыли ящик с генадом. Они жарят на костре рыбу, а на коленях снежных пиратов сидят женщины. Наверное, это наложницы, и почти все они наги.

Когда меня замечает один бандит, по пещере разносятся крики. Затем я слышу возню и ругань, и из них выплескивается внезапное напряжение, будто рвота. Разглядев меня, они вскакивают, угрожающе размахивая мечами с ехидными лицами. Пьяные пираты покачиваются, пытаясь встать в боевую позу.

Один из них смотрит на меня круглыми глазами и выходит вперед.

– Командир Рип?

Как только он произносит мое имя, пещера наполняется беспокойством.

– Это вы были на том корабле, который напал на посланника Мидаса? – спрашиваю я.

Застигнутый врасплох моим вопросом, он мнется.

– Да. Пока не явился ты и не выкупил их всех.

– Хм. – Я оглядываю мужчин. – Мне нужна та партия росы, которую вы только что забрали.

Я вижу на их лицах замешательство, удивление, а потом и настороженность. Мужчина, что первым заговорил со мной, теребит золотое кольцо в мочке уха. Штанины у него закатаны, к поношенным сапогам прилип снег, а за пояс заткнут меч.

Он во всех отношениях, вплоть до красной маски, свисающей с шеи, похож на путающегося без дела пирата.

– Не знал, что твоему королю Роту нужна роса, – говорит мужчина, даже не подозревая, что говорит с этим самым королем. – Обычно все происходит иначе.

– У нас уже есть покупатель, – говорит стоящий у него за спиной. – И он заплатил.

– Куда повезете росу?

– Не говори ему, – произносит тот, что стоит сзади.

Пират с кольцом в ухе пожимает плечами и кладет ладонь на рукоять меча.

– Это тебе знать не положено, – ухмыляясь, говорит он.

– Ну а тебе положено узнать, что, если ты не скажешь мне, где роса, я убью тебя и всех пиратов в этой пещере, – любезно сообщаю я, словно не пригрозил ему только что смертью. Словно силы не расставлены пятьдесят против одного.

По правде, я надеюсь, что все эти пятьдесят человек накинутся на меня. Я приосаниваюсь, чувствуя, как все в груди сжимается, ребра – как острые зубы, готовые вонзиться, чтобы заполнить пустоту в моей душе.

Если до этого напряжение ощущалось сильно, то теперь оно становится таким осязаемым, что кажется туго натянутой веревкой, которая вот-вот лопнет.

– Говори, где роса.