Золото

Затем дверцы клетки поднимаются, и дрессировщики тычут кочергами в обоих животных, выгоняя их в яму. Тимбервинг рычит, широко раскрыв пасть и показывая острые как бритва зубы. Огненный коготь выскакивает из загона и сразу же разворачивается, снова направившись к своему укротителю. Но мужчину защищает клетка, и он успевает отскочить до того, как зверь сомкнет зубы на прутьях.

Поняв, что ей не добраться до мужчины, кошка поворачивается и рычит на кричащую толпу, обнажая длинные изогнутые клыки, которые свисают ниже челюсти. Тимбервинг тоже расхаживает взад-вперед, рыча на зрителей и подняв перья. Сверху на них кричат десятки людей.

На мгновение я задаюсь вопросом, почему тимбервинг просто не взлетит и не нападет, но ответ очевиден – ее крылья были жестоко подрезаны.

Я скрежещу зубами.

Дрессировщики снова тычут в животных кочергами, пытаясь подтолкнуть их вперед и разозлить настолько, чтобы те набросились друг на друга. Но, как ни странно, хоть они и заперты в одном вольере, звери не нападают друг на друга.

Это злит толпу, что в свою очередь злит и дрессировщиков.

С другой стороны забора подходит компания мужчин. Вместе они швыряют в яму мертвого горного козла, и его туша падает в центре.

Звери впадают в буйство.

Животные накидываются на тушу и только после этого начинают драться. Я понимаю, что их не просто держат в неволе и избивают, но и морят голодом, заставляя драться за пищу.

Они начинают яростно нападать на тушу. Коготь рычит, замахиваясь огненной лапой на тимбервинга. Зверь-птица рычит в ответ, расправляя крылья, когда они обе пытаются урвать свежее мясо. Изо рта у них течет слюна, они сталкиваются когтями и зубами, и толпа ликует от тошнотворного возбуждения.

Огненный коготь яростно взмахивает пылающими когтями, отчего воздух наполняется запахом горелых перьев и плоти. Тимбервинг ревет в ответ, злобно клацая зубами и пытаясь цапнуть кошку. Ни одна не хочет отказываться от еды, но и вцепляться друг другу в глотки они тоже не собираются.

Видимо, дрессировщикам это не особо нравится, потому что один из них тычет кочергой прямо в бок тимбервингу и смеется.

С меня довольно.

Положив руку на перила, я перелезаю через забор и плавно приземляюсь в яму. Я выпрямляюсь и поднимаю взгляд в ту же секунду, как огненный коготь снова поворачивается к своему дрессировщику и щелкает на него огромными клыками. Трус пятится назад, чтобы зверь не смог до него дотянуться.

Поэтому я ей помогаю.

Через мгновение я выдергиваю штыри и срываю дверцу с петель клетки. Мужчина в том загоне даже не успевает отбиться от меня. Я протягиваю руку и хватаю его за загривок, а затем швыряю в яму, прихватив кочергу.

И теперь зверя не нужно поощрять, она не сомневается. Огненный коготь нападает на дрессировщика. Мужчина кричит, толпа орет, а я отворачиваюсь, направившись к тимбервингу.

Она упала на тушу козла и рвет ее на части. Когда я подхожу, самка вскидывает голову и начинает рычать, но, увидев меня, резко замолкает. Я продолжаю идти вперед, пока не добираюсь до небольшого загона, в котором от страха трясется ее дрессировщик. Мое тело дрожит от неистовой силы фейри, подпитываемой гневом, и я срываю дверь с петель и кидаю себе за спину. Теперь прятавшийся за ней мужчина беззащитен и смотрит на меня, вжимаясь в угол.

– Что ты делаешь?! – кричит он.

Я вырываю у него кочергу и вонзаю раскаленный металл ему в живот. Он падает, взвыв от боли, а от его тела, как от углей, поднимается пар. Я кидаю кочергу на землю, а он хватается за живот.

– Неприятно, не правда ли?

Я отворачиваюсь от него и возвращаюсь в яму, но вижу, что несколько человек в защитных кожаных жилетах направляются ко мне, и двое из них вооружены копьями. Думаю, это стражники, работающие в зале. Наверное, обычно им приходится усмирять толпу да буйных пьяниц, разозлившихся из-за проигранной ставки. Но им точно не приходилось иметь дело с таким, как я.

– Лучше поворачивайте и уходите, – предупреждаю я, когда они приближаются ко мне, нахмурившись и сжав кулаки.

– Ты идешь с нами, – говорит мужчина, стоящий спереди, и пытается меня схватить.

Но я быстрее.

Один удар в висок – и он падает. Затем на меня с копьями бросаются двое мужчин, но я до смешного проворно выхватываю у них оружия. Схватив оба копья, я разламываю их ударом о колено и откидываю. На долю секунды мужчины мешкают, но, подпитываемые гневом, снова набрасываются.

Я не обращаю внимания на саднящие костяшки пальцев и сбиваю первого мужчину, одновременно врезавшись плечом в другого. Он переворачивается в воздухе, словно ничего не весит, и падает на спину, хватая ртом воздух. На меня нападает третий мужчина, нанося удары, и я ухмыляюсь, когда одному удается попасть по щеке. Вкус крови раззадоривает меня еще сильнее.

Я начинаю колошматить его, нанося удары по лицу, ребрам, животу. Все вокруг кричат, отчего моя ярость только становится сильнее, но мужчина падает слишком быстро.