Золото апачей (ЛП)

   Но погибли ли они все? Для четверых это был вопрос жизни и смерти. Единственный оставшийся в живых, спрятавшись в подлеске или среди камней, мог запросто напасть на кого-нибудь из них, и Чарльз вернулся к поискам, подобно остальным. Неизвестно, сколько бы еще они продолжались, если бы мальчик не услышал возле входа в более узкий каньон, соединявшийся с главным, стон, издаваемый явно человеком. Звук исходил от небольшого завала и, приблизившись с максимальной осторожностью, он обнаружил апача, лежавшего в грязи; его ноги были придавлены деревом.

   Первым импульсом Чарльза было выстрелить в дикаря, как он сделал бы это, встретив гремучую змею, и, в свете опыта, полученного в Аризоне, это казалось самым мудрым поступком. Он поднял ружье и прицелился в апача, бывшего таким же свирепым и беспощадным, как и прочие, но выстрелить не смог; это был человек, хоть и дикарь, который, даже будучи придавленным деревом, отчаянно жаждал жить.

   Индеец услышал шаги Чарльза и скосил в его сторону глаза; в этом взгляде не было мольбы о пощаде. Он ждал, что его враг сделает то, что на его месте, вне всякого сомнения, сделал бы он сам. Выражение его лица не изменилось, когда ствол ружья опустился.

   Чарльз заколебался; он чувствовал, что поступает глупо, поскольку ставит под угрозу жизнь своих товарищей. Но сострадание взяло в нем верх, и он отодвинул в сторону дерево, придавившее индейца.

   Апач что-то произнес на своем языке, выражая удивление, или, может быть, облегчение, - Чарльз не знал, что - и попытался подняться, но это ему не удалось. Чарльз провел рукой по его ногам, но перелома не обнаружил; хотя на них были огромные синяки, мягкая грязь спасла кости.

   Апач сделал еще несколько попыток и, наконец, ему удалось сесть, а затем встать. Он снова заговорил на своем языке, и это были, вне всякого сомнения, выражения удовлетворенности. Чарльз отступил на несколько шагов и снова прицелился в индейца.

   - Сядь на это дерево, мистер апач, - приказал он. - Я буду тебя судить. Я буду твоим судьей, жюри и адвокатом. Ты преступник. Садись, говорю тебе.

   Индеец, возможно, не понял ни слова, но жест Чарльза был достаточно красноречивым, и он сел на дерево, лицом к своему спасителю.

   - Ты говоришь по-английски?

   - Немного.

   - Значит, ты понял, что я сказал.

   Индеец кивнул.

   - Как твое имя?

   - Серый Волк.

   - Так вот, друг мой, в настоящий момент ты больной и очень грязный волк, ты занимался злым делом, и был за это наказан. Все твои товарищи, я думаю, мертвы.

   В желтоватых глазах апача промелькнула то ли печаль, то ли разочарование.

   - Вода обрушилась на нас, когда мы собирались подняться наверх, к вам, и она унесла жизни всех, кроме Серого Волка?

   - Это так, и теперь, мистер апач, я собираюсь сделать одно глупое дело. Как ты полагаешь, после небольшого отдыха, ты сможешь идти?

   - Думаю, что смогу.

   - Ты потерял свое оружие; вода унесла его вниз по каньону; но даже если бы ты нашел его, у тебя нечем было бы его зарядить. Разве не так?

   Апач кивнул в знак согласия.

   - Вероятно, ваш лагерь располагался так, что вода пощадила его. Покажи мне путь к нему.

   Апач, не сопротивляясь, привел его к примитивному лагерю в углублении скал, где хранились оленина и бутылки с водой. Чарльз не стал терять времени. Он приказал Серому Волку взять столько оленины, сколько нужно, две полные бутылки с водой, после чего, под дулом ружья, проводил далеко по каньону.

   - А теперь, мистер апач, - сказал он, - продолжай идти на юг, но, если оглянешься, прежде чем скроешься из виду, получишь пулю. Пуля будет ожидать тебя, если ты когда-нибудь придешь сюда снова. Иди!

   Серый Волк не произнес ни слова, выражение его лица не изменилось; он повернулся и спокойно пошел на юг. Чарльз, с ружьем в руке, наблюдал, как коричневая фигура становится все меньше и меньше, пока она не превратилась в пятнышко, а затем не исчезла.

   - Надеюсь, я видел тебя в последний раз, мистер Серый Волк, - вслух произнес он. - С меня достаточно апачей на всю оставшуюся жизнь.

   Он повернулся и медленно пошел обратно, думая о вещах, отличных от борьбы за существование. Он не сомневался, что Серый Волк был единственным выжившим. Но теперь, когда дело было сделано, он боялся, что действовал слишком импульсивно. Возможно, ему следовало посоветоваться со своими товарищами, как поступить с апачем, но он чувствовал, что они поступили бы точно так же. Они не смогли бы хладнокровно убить раненого. И когда он подумал так, его настроение снова изменилось. Вернувшись к тому месту, где оставил товарищей, он увидел, как Джед склонился над чем-то, и, подойдя, принялся напевать песню Анании Брауна:

   - Пространство, не имеющее края и неизменное... Темные серые равнины, такие причудливые и такие странные!

   Джед взглянул на него.

   - Природа, или даже нечто большее, чем Природа - Бог - встал на нашу сторону, Чарли, - сказал он. - Вот мертвый апач, наполовину занесенный грязью. Вода поступила с ним так, как потоп со злыми людьми во времена Ноя.

   - Да, - согласился Чарльз, - я видел еще нескольких.