Золото «Черного принца»

Охотник за сокровищами с облегчением выдохнул. Все оказалось гороздо проще, чем он думал.

– Я бы не хотел называть ее имени. Она дочь рыбака.

– И стоит того, чтобы собрать кровавый урожай?

Анатолий потупился.

– Никакого кровавого боя не было. Кононенко, набросившись на меня, напоролся на нож. – Он сжал губы. – Моя вина в том, что я бросил раненого, не ожидая таких страшных последствий. Но Иван отомстил мне за это. Как вы думаете, возможно ли снять позорное клеймо с моего честного имени?

Кузьма Павлович почесал затылок:

– Ты слышал о том, что фашистская Германия объявила нам войну. Я помогу снять с тебя все обвинения. Подумаем, куда тебя направить. В общем, жди от меня весточки.

Викторов довольно улыбнулся. Освобождение было для него как нельзя кстати. Он рассчитывал прятаться от пуль всю Великую Отечественную войну, но пришлось повоевать в заградотрядах. Он с удовольствием гнал несчастных, обреченных бойцов на огонь, смеялся им в лицо, пока одна из немецких пуль не ранила его в ногу. Рана поначалу не вызывала опасения, но пуля, по-видимому, оказалась отравленной. Левую ногу пришлось ампутировать.

В конце сороковых он поехал в Севастополь в надежде побродить по балаклавским фортам и поискать золото в вентиляционных шахтах, но так ничего и не нашел.

Глава 42

Приреченск, наши дни

Катя вбежала как раз вовремя – по счастью, дверь забыли запереть: Елена Алексеевна держала в руках таблетку и стакан с водой, и Валентина Михайловна, судя по ее покорному виду, не собиралась следовать советам журналистки не принимать лекарства из рук невестки.

Зорина выбила таблетку из полных рук Елены, и женщина, увидев ее, побледнела:

– Вы? Что вам здесь нужно? Немедленно покиньте квартиру моей свекрови.

– Вы только что собирались ее отравить, – заявила Катя безапелляционно.

Подведенные брови хозяйки аптеки взметнулись вверх:

– Я собиралась ее травить? Да она сама жалуется на плохое самочувствие и просит помощи. А я все-таки фармацевт по образованию.

– Что здесь просходит? – Взъерошенный Скворцов тоже проник через открытую дверь. – Катя, что случилось?

– Эту гражданку необходимо задержать, – буркнула журналистка. – Она на моих глазах пыталась отравить свою свекровь.

Елена Алексеевна еле втиснула белое полное тело в кресло и закурила:

– Бред какой-то! С чего мне ее травить?

– У вас финансовые проблемы, а Валентина Михайловна могла бы помочь в их решении. – Катя чеканила каждое слово. – Разве не так?

Слободянская-младшая расхохоталась и выпустила дым колечком:

– Каким же образом, интересно?

– Давая ей лекарства, вы старались встряхнуть ее память и медленно ее убивали.

Елена снова рассмеялась:

– Чушь! Полная чушь. Я лечила ее.

Зорина повернулась к мужу:

– Костя, прошу тебя, задержи ее.

Елена закинула ногу на ногу:

– Не имеете права.

– Имею, до выяснения обстоятельств. – Костя подошел к ней. – Пройдемте со мной.

– Я должна позвонить адвокату. – Фармацевт не двигалась с места.

– Позвоните в нашем отделе.

Елена вдруг кивнула и встала:

– Хорошо. Только верните мне лекарство.

– Только после экспертизы, – заявила Катя, наблюдая за полным лицом блондинки. Оно внезапно побелело, как полотно.

– Я же сказала – не имеете права.

– Это вы скажете, когда поговорите со своим адвокатом. – Скворцов тоже увидел испуг на лице подозреваемой. – А сейчас пройдемте.

Валентина Михайловна наблюдала за всеми с интересом и без страха. Провожая Катю до двери, она проговорила:

– Зря вы задержали Леночку. Она не смогла бы причинить мне зло. Зачем ей это?

«Бедные вы, бедные», – подумала Зорина, прощаясь с хозяйкой.

В кабинете следователя Юры Мамонтова Елена вдруг обмякла, хотя пыталась сохранить присутствие духа.

– Мне нечего вам рассказывать, – заявила она. – Клянусь, я ни в чем не виновата.