Читаем Золото для индустриализации. Торгсин полностью

Азовский Михаил Наумович (1900–1938?) – заместитель председателя Правления Торгсина с июля 1932 года и по крайней мере до февраля 1935 года (дата заполнения личного листка по учету кадров). Из всех замов Азовский был самым молодым, один из немногих имел высшее экономическое образование и дольше других проработал на этом посту.

Михаил Наумович Азовский был ровесником ХХ века. Он родился в Крыму, в Симферополе, в еврейской семье. Отец сначала работал на заводе, а потом стал кустарем. В автобиографии Азовский определил свое социальное происхождение – «из мещан», а профессию отца по его кустарному промыслу – крестьянин-мельник.

В 1914-м, окончив городскую школу, Михаил хотел продолжить учебу, но началась мировая война. Отца забрали на фронт – из армии он вернется только в 1917 году и в тот же год умрет. На попечении молодого Михаила, видимо старшего сына, осталась семья из шести человек. Учебу пришлось оставить. До 1919 года – пять лет – Михаил работал водопроводчиком в системе городского самоуправления, но мечта получить образование осталась.

По словам Азовского, он начал принимать участие в революционном движении с 1917 года, организовав «социалистическую секцию» в Симферополе, был в руководстве местного Союза молодежи. В 1918 году стал членом правления и секретарем Союза металлистов. В Гражданскую войну в период власти белых в Крыму Азовскому пришлось работать в подполье. Когда Красная армия кратковременно взяла Симферополь, Азовский вступил в ее ряды и в составе 2-го Коммунистического батальона рядовым с боями отступил из Крыма – это был единственный опыт боевых операций в его военном послужном списке.

Вскоре Азовский был «мобилизован» с фронта на учебу – Реввоенсовет Армии послал его в Коммунистический университет им. Свердлова. Азовский хотел стать экономистом и специальность в университете выбрал вполне социалистическую – госконтроль, но учеба продолжалась недолго. В ноябре 1919 года во время контрнаступления Красной армии против генерала Деникина Азовский вместе с другими мобилизованными свердловцами отправился на юго-восточный, а затем по собственному желанию – поближе к родному Крыму – на южный фронт. Однако его должности на войне не были героическими – зав. бюро жалоб, военком полевого контроля, инспектор военной рабоче-крестьянской инспекции. В общем, и на войне Азовский трудился по специальности «госконтроль», полученной в университете. «После взятия Крыма в ноябре 1920 г., – пишет Азовский в автобиографии, – я был отозван из армии тов. Землячкой – начальником политотдела армии». Партия поручила Азовскому создавать профсоюзы и рабоче-крестьянскую инспекцию в его родном Крыму. Когда в 1921 году была образована Крымская советская республика, Азовский стал заместителем наркома РКИ.

С этой должности в 1924 году он попросился на учебу и оказался в Москве в Промышленном институте им. Рыкова, где в течение четырех лет овладевал специальностью экономиста. Учебу совмещал с работой в правлении Банка для внешней торговли: начав с должности зав. отделения, Михаил Азовский дослужился до старшего доверенного банка. По окончании учебы отправился на работу за границу – управляющим отделения Внешторгбанка в Стамбуле. Более трех лет Михаил Азовский прожил в Турции, выезжал в командировки в Египет и Палестину. Немного выучил иностранные языки – французский и английский. В 1932 году по возвращении из-за границы он оказался на посту зам. председателя Правления Торгсина.

Михаил Наумович Азовский начал работать в Торгсине в июле 1932 года. Он внес свою лепту в «звездный» успех Торгсина в голодные 1932–1933 годы. Азовский оставался в руководстве и после того, как голод отступил и Торгсину пришлось искать новые источники поступления валюты во время быстрого падения интереса населения к валютной торговле. В феврале 1935 года – дата последнего документа в его архивном деле – он все еще оставался на должности зама председателя правления.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное